В прошлый раз мы говорили самом известном пророке Ветхого Завета – Исайе. Он обличал грехи израильтян, убеждал их покаяться и предупреждал, что если они этого не сделают, наказание будет ужасным. Но возвестить евреям о самом этом наказании довелось другому пророку – Иеремии .
Пророк как воин
Исайя обличал грехи своих соплеменников и призывал их к покаянию. О том же говорил и его продолжатель – священник по имени Иеремия, проповедовавший в Иерусалиме и его окрестностях во второй половине VII века до н.э. Только теперь наказание выглядело уже неотвратимым. Собственно, в вести Иеремии не было практически ничего нового. Новой была сама его трагическая фигура – фигура пророка, который сам не рад своей миссии. Да и как можно радоваться, возвещая своему народу, что скоро его постигнет национальная катастрофа? Вот как он говорил об этом:
Было мне слово Господне:
– Что ты видишь?
Я ответил:
– Вижу котел кипящий, с севера он нависает.
И сказал мне Господь:
– С севера беда нахлынет на всех жителей земли этой!
Ибо я призову все народы северных царств,
придут они, престолы свои поставят
возле ворот Иерусалима, у всех городов Иудеи.
Над нею я суд устрою за все ее злодеянья,
за то, что Меня оставила, богам иным воскуряла.
Именно с севера приходили на землю Палестины завоеватели – ассирийцы, вавилоняне, а впоследствии греки и римляне. С запада Палестину прикрывало море, с востока – пустыня, на юге был Египет, некогда могущественная империя, которая ослабела и теперь сама становилась жертвой завоевателей.
Но и тогда надежда еще оставалась. Она всегда остается, пока человек жив.
Вернись, изменница, дочь Израиля! – говорит Господь. –
Гнева моего на тебя не обрушу,
лишь признай свое преступленье:
против Господа, Бога твоего, ты грешила,
ласки свои чужакам расточала
под каждым деревом ветвистым.
Израильский народ сравнивается здесь с неверной женой, чужие боги, которым поклонялись израильтяне – с ее любовниками.
Бог посылал Иеремию на проповедь так, как командир посылает солдат в бой, кажущийся безнадежным:
А ты – препояшься,
встань, говори людям
все, что я тебе повелю.
Испугаешься их –
тебя погублю перед ними!
Я сегодня тебя поставил
неприступным градом,
столпом железным,
стеной медной –
против всей земли этой,
против царей и вельмож Иудеи,
против священников,
против народа земли этой.
Иеремия оказывается врагом народа и властей, и даже врагом своих собратьев-священников, которым так не хотелось выступать с обличительными речами, которым так нравился симбиоз духовенства и власти...
Жесты пророка
Еще одна характерная особенность Иеремии – его любовь к символическим поступкам, которые современные люди искусства назвали бы «перформансами». Бывает так, что слова теряют свою цену, и чтобы донести до окружающих свою весть, пророку приходится шокировать публику скандальными поступками.
Вот пророк одевает себе на шею ярмо, какое носят непокорные рабы, и в таком виде разгуливает по городу. Так он показывает жителям Иерусалима, что всех их уведут в плен.
Вот Господь отправляет его зарыть набедренную повязку в некое место – текст оригинала можно понять как указание на реку Евфрат, в тысяче километров от Иерусалима, а можно – как указание на небольшой поток Фара рядом с родным городом пророка, Антатотом. Затем он должен вернуться к набедренной повязке и убедиться, что она пришла в негодность, как и развращенный народ. Этот народ и отправится в скором времени в изгнание на реку Евфрат, в чуждую землю Вавилонии.
О чем идет речь? Странно было бы думать, что пророк дважды предпринял многодневное путешествие, чтобы закопать далеко на Евфрате свое нижнее белье, а потом проверить его сохранность – тем более, что никто из израильтян там бы его не увидел. По всей видимости, речь все-таки идет о вади (пересыхающем потоке) Фара. Но сходство двух географических названий неслучайно: отправляясь к Фаре, Иеремия пророчествует о грядущем выселении народа на Евфрат.
Однако не все подобные поступки Иеремии предвещают беду. Когда войско вавилонян уже осаждало Иерусалим, Господь велит Иеремии купить поле, расположенное рядом с городом. Насколько безумным казался этот поступок, можно понять, если представить себе, что москвич покупает в ноябре 1941 года дачный участок под Можайском. Какая дача, какой участок, тем более, что и сама та земля оккупирована врагом? Все рушится! Но этот поступок ясно показывал жителям города: жизнь не кончается, все вернется. Люди снова будут обрабатывать землю и покупать приглянувшиеся им участки...
Пророк как узник
Обличения не прошли даром. Нет, Иерусалим не внял предостережениям пророка, но власть решила избавиться от самого обличителя. Иеремия был избит, закован в колодки и брошен в тюрьму – и все это было сделано по приказу благочестивого священника, надзиравшего за порядком в Храме. На следующий день он освободил пророка, по-видимому, полагая, что тот получил хороший урок. Но пророк и тут был верен себе: он предсказал, что и сам охранитель спокойствия, и его довольные слушатели окончат жизнь в плену, на чужбине.
А затем Иеремия обратился к Богу и высказал Ему, наверное, самые пронзительные жалобы из всех, которые обращали к Богу Его слуги, за исключением страдальца Иова. Вот они:
Обманул ты меня, Господь, и я обманут.
Одолел ты меня – ведь Ты сильнее.
День-деньской надо мной смеются,
все надо мной глумятся.
Что ни слово мое – то стоны,
я кричу: «Насилье, грабеж!»
Слово Господне мне приносит униженье,
насмешки с утра до ночи.
И сказал я: «Напоминать о нем не буду,
говорить во имя Его – не стану!»
Но вот, в моем сердце будто огонь пылает,
в костях моих струится!
Эти слова показывают нам, как ветхозаветные пророки смотрели на свое служение. Они не просто вестники, которые пересказывают людям волю Бога или записывают продиктованные свыше слова. Нет, они – живые люди со своими радостями и печалями. Они могут не соглашаться с Богом или даже возражать Ему. Но они, в отличие от большинства, не могут обходить Его безразличным молчанием.
Их разум, их сердце вступает в прямой разговор с Богом, с высшей реальностью, от которой им негде укрыться. Это непросто, это не всегда радостно, но это всегда приводит к тому, что человек начинает видеть окружающую действительность несколько по-иному. Он говорит людям вокруг него то, что им нужно услышать, чтобы измениться к лучшему. Этим пророк и отличается от лжепророка, который говорит людям то, что им приятно слышать, чтобы не меняться.
Таких лжепророков бывает достаточно во все времена, и эпоха Иеремии не была исключением. Отныне судьба Иеремии будет во многом зависеть именно от них. Его будут бросать в тюрьму, или даже в жидкую грязь опустошенного водосборника, и держать там «до исправления». Иеремия будет страдать, молиться, просить выпустить его из тюрьмы, он далеко не всегда будет вести себя героически – но он уже никогда не будет молчать.
Самый яркий эпизод такого неумения молчать связан с первым в Библии упоминанием пророческой книги. До сих пор мы видели только пророков-проповедников. Но Иеремия стал пророком-писателем. Он диктует своему помощнику Баруху пророчества, которые тот записывает в свиток. Иеремии запрещено приходить в Храм, поэтому от его имени там должен выступить Барух. Он прочитывает грозные слова при стечении народа, все удивлены и напуганы...
Наконец, Баруха с его свитком вызывают в царский дворец; свиток передают самому царю Иоакиму. Стояла зима, царь сидел перед жаровней с раскаленными углями. Писец развернул свиток… «и как только писец зачитывал три-четыре столбца, царь отрезал их ножом и бросал в огонь, пока весь свиток не погиб».
Но Иеремия получил от Господа повеление восстановить прежний текст, и это было исполнено. М.А. Булкагов был далеко не первый, кто понял: рукописи не горят… Слова, некогда брошенные царем в огонь, мы и по сей день читаем в книге Иеремии.
Надежда пророка – Новый Завет
Иеремии довелось увидеть самое страшное – свершение своих пророчеств. В начале шестого века до н.э. после изнурительной осады Иерусалим и Храм были разрушены, многие люди были убиты, многие уведены в плен в Вавилонию. Это означало не просто военное поражение, но крах всей истории Израиля. Ветхий Завет, то есть договор, заключенный между Богом и избранным Им народом, привел к катастрофе. Бог наказал Свой народ за непокорство. Точка?
Вовсе нет! Пророческие книги полны обличений, но есть в них и надежда. Прежний договор показал избранному народу, что есть праведность и что есть грех, но не способен был изменить человеческие сердца. Для этого требовалось что-то новое, неслыханное прежде… Иеремия предчувствовал это, как и другие пророки. Но только он, один из всех, назвал эту новую надежду Новым Заветом. Он сказал:
«Настанут дни, – говорит Господь, – когда я заключу с потомками Израиля и Иуды Новый Завет – не такой завет, какой я заключил с их отцами, когда взял их за руку и вывел их из Египта. Тот Завет они нарушили, хотя Я был их Владыкой, – говорит Господь, – иной завет заключу я тогда с потомками Израиля, говорит Господь. Я вложу Закон мой им в сердце, Я буду их Богом, они будут Моим народом!»
Когда через шесть с лишним столетий в небольшой комнате в Иерусалиме Учитель разделил хлеб и вино с двенадцатью учениками и сказал им, что так заключается Новый Завет между Богом и человеком, они уже знали, что это должно произойти, потому что об этом пророчествовал Иеремия.
Помимо большой книги, имя Иеремии в Библии носит еще и пронзительный Плач о завоеванном Иерусалиме. Слово ир, «город», на древнееврейском языке – женского рода, точно так же, как и название самого Иерусалима. Поэтому в Плаче он предстает перед нами прекрасной царицей, которая подверглась поруганию:
О горе! Как опустела столица, что была многолюдной!
Вдовой она стала, а была госпожой народов.
Владычица земель рабыней стала.
Во тьме ночной она плачет, бегут по щекам слезы.
Никто ее не утешит из тех, кто любили ее когда-то.
Друзья ее вероломны, врагами ей стали.
...
У ворот городских не сидят старцы, не поют юноши.
Умерла в сердце радость, хоровод сменился плачем.
Упал венец с главы нашей! горе нам! Мы грешили!
О Господь, Ты царствуешь вовеки! Престол твой – из века в век!
О Господь! Дай нам к тебе вернуться, и мы вернемся!
Дай нам вновь прежние дни!
неужели ты совсем отверг нас, и нет предела Твоему гневу!
Впоследствии пронзительные слова Иеремии вспоминали жители других городов, подвергшихся такому же разорению – например, такой же плач в подражание древнему пророку сложил один из жители Констанинополя, взятого в 1453 году турками. Ведь пророчество всегда обращено к вечности, и потому люди последующих веков вновь и вновь видят, как сбывается оно в их настоящем.
Андрей Десницкий
Комментарии пользователей
0