У многих народов Евразии есть эпические произведения о борьбе национальных героев с мощными и опасными чужаками. Былины – это русский народный вариант таких сказаний. Национальные эпосы обычно возникали у народов в те периоды, когда они обретали государственность. Так произошло и с русскими былинами – их появление относят как раз к IX–XII векам, то есть ко времени постепенного объединения разрозненных восточнославянских племён под властью Рюриковичей.
В процессе обретения государственности враждебные чужаки играли довольно важную роль, поэтому для эпоса образ врагов очень важен. У одних народов эпический чужак имеет черты реальных военных противников, как, например, арабы в «Песни о Роланде» или турки в сербском эпосе о Марко Кралевиче. У других враги больше напоминают грозных демонов, как, например, в индийской «Рамаяне» и карело-финской «Калевале». В русских былинах противниками Ильи Муромца и других богатырей обычно оказывается нечто среднее между теми и другими. Персонажи вроде Тугарина Змееевича или Идолища Поганого напоминают тех, кто регулярно совершал на Русь набеги, например, половцев или татар, но при этом они также часто имеют вид звероподобных чудовищ. Впрочем, и сами былинные богатыри порой обладают не просто сверхъестественной, но даже колдовской силой.
Как в XIX веке «открыли» былины
Интересно, что исполнители и слушатели песен про богатырей никогда не называли их былинами – они использовали слово старины. Термин «былина» придумал фольклорист Иван Сахаров в 1830-х годах. Хотя самого Сахарова вскоре разоблачили как фальсификатора фольклора, слово «былина» все-таки прижилось.
Былины были известны на Руси в течение долгих веков, но никто не рассматривал их как шедевры устной литературы – их слушали просто для развлечения. По достоинству былины оценили и стали специально их собирать только в начале XIX века, в эпоху романтизма, когда образованная общественность заинтересовалась всякого рода древностями. Правда, к тому времени былинная традиция уже уходила в прошлое, и в Центральной России сказителей почти не осталось.
Однако в 1860-е годы фольклорист Павел Рыбников, которого царская полиция сослала в Петрозаводск за «неуместные рассуждения», с удивлением обнаружил, что на Русском Севере сказительская традиция всё ещё жива. Рыбников собрал и опубликовал порядка 200 новых былин, что стало настоящей сенсацией того времени. Некоторые скептики даже не поверили, что эти записи – настоящая народная поэзия, поскольку на волне моды на всё древнее и народное подделки фольклорных произведений появлялись довольно часто. Но после того, как в тех же местах побывали другие учёные и смогли записать там ещё несколько сотен текстов, сомнения отпали. Русский Север приобрёл славу «русской Исландии». Как известно, на этом острове из-за его отдалённости дольше всего сохранялись древнегерманские мифы и саги.
К сожалению, к XIX веку севернорусская былинная традиция всё-таки уже тоже находилась на стадии постепенного разрушения. Например, во времена Рыбникова сказители уже утратили искусство исполнения эпических песен под гусли, как это делалось несколькими веками раньше. Поэтому после своего «открытия» севернорусское сказительство просуществовало не очень долго – до середины XX века.
Былины и история Древней Руси
Хотя в былинах в основном рассказывается о персонажах и реалиях Киевской Руси, какие-то героические песни могли существовать и раньше IX века. Вероятнее всего, они были посвящены мифологическим, а не историческим персонажам. Некоторые из таких героев, например, великан Святогор и оборотень Волх Всеславьевич, сохранились в былинах до XIX века.
В XIX–XX веках в эпических песнях часто видели буквальное изображение прошлого Руси. Например, не раз предпринимались попытки найти исторические прототипы былинных богатырей: Добрыню Никитича связывали с дядей князя Владимира Святого, Алёшу Поповича – с неким ростовским воином, который погиб в битве при Калке, а Илью Муромца считали никем иным, как святым монахом Ильёй Печерским, чьи мощи хранятся в Киево-Печерской лавре. Но даже если былинные герои действительно были вдохновлены реальными личностями, эпические персонажи имеют довольно мало общего со своими прообразами. Об этом можно судить хотя бы по тому, каким в былинах предстаёт князь Владимир Красно Солнышко, в чьём образе соединились черты двух древнерусских правителей – Владимира Святого и Владимира Мономаха. Былинный князь занят только тем, что ходит по «палатам белокаменным», сидит на пирах и раздаёт задания богатырям, а о том, чем реально прославились оба исторических князя, мы из песен ничего не узнаём.
Поскольку былины – это устное творчество, существовавшее веками, слова и подробности в них не раз менялись. Например, изначально былинные герои вряд ли назывались «богатырями», поскольку это слово было позаимствовано из тюркских языков (древнетурецкое baγatur значит «мужественный воин»). В былинах, записанных в XIX веке, можно встретить анахронизмы: например, «кружало государево», то есть кабак (подобные заведения появились только в XVI–XVII веках), или даже «калоши».
Почему былины короче поэм Гомера
У одних народов эпос имеет вид огромной поэмы – как, например, древнегреческие «Илиада» и «Одиссея» или древнеиндийская «Ригведа», а у других это множество отдельных и сравнительно небольших песен. Таковы не только русские былины, но и, например, южнославянские песни. Однако эпосоведы установили, что длинные эпосы раньше тоже существовали в виде множества песен, и только на самой поздней стадии их развития профессиональные сказители, такие как легендарный Гомер, составили из них большие произведения (не случайно главы гомеровского эпоса так и называются – «песни»). А карело-финская поэма «Калевала» – это и вовсе результат литературного творчества: она основана на рунах (народных песнях), но объединил их не сказитель, а учёный-фольклорист Элиас Лённрот, и произошло это совсем недавно – в 30–40-х годах XIX века.
Если бы развитие русской государственности и культуры было менее бурным и на него бы меньше влияли соседи, наши былины, возможно, тоже бы со временем сложились в несколько больших поэм – предпосылки к этому имелись. Русские былины делятся на два больших цикла – киевский и новгородский, поэтому их можно было бы объединить по «территориальному» принципу. При этом былин о «стольном граде Киеве» намного больше, чем о «господине Великом Новгороде». Киевские богатыри – это Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович, Михайло Потык, Ставр Годинович, Чурило Пленкович, а среди новгородцев – Садко и Василий Буслаев. В то же время обо всех былинных героях сложено не по одной песне, так что по своей поэме можно было бы составить о каждом из богатырей.
Мастерство сказителя
Поскольку до наших дней дошли только записи былин, мы привыкли читать их, однако созданы они были, чтобы их слушали. Сказители не говорили текст былины речитативом, как это иногда представляют, а именно пели, причём на живые и довольно затейливые мотивы. Кстати, именно необычная мелодия севернорусской былины впервые привлекла к себе внимание Павла Рыбникова. Рифм в былинах нет, сочинены они тоническим стихом – то есть в каждой строфе одинаковое количество ударений, а не слогов, как в более привычной нам «книжной» поэзии.
Каждый сказитель держал в голове множество песен, и иногда это были довольно длинные тексты. Каким образом певцам удавалось всё это запомнить, учитывая, что они чаще всего были неграмотными? На самом деле, дословно былины никто не выучивал. Начинающий сказитель перенимал мастерство у более опытного коллеги, запоминая не столько текст целиком, сколько сюжет, напев и множество поэтических формул, одинаковых для всех былин. Сказительское искусство состояло в том, чтобы импровизировать – таким образом былинный жанр жил и развивался.
Кстати, благодаря этой особенности некоторым советским фольклористам даже удалось добиться от сказителей, чтобы они вместо старин пели «новины» – песни, сложенные по всем былинным правилам, но посвящённые Ленину, Сталину, Красной армии и т.д. Правда, фольклором такие произведения так и не стали и вскоре были забыты.
Можно ли возродить сказительское искусство
Некоторые исполнители и сегодня поют былины со сцены. У одних это получается более аутентично, у других – менее, но, в любом случае, это не настоящее сказительство. Артисты и любители старины помогают старинной песне зазвучать, но они больше не умеют импровизировать – не могут делать текст длиннее или короче по своему усмотрению и добавлять подробности так, чтобы это было органично для былины. Древнее сказительское искусство с трудом вписывалось даже в реалии XIX века, однако нам очень повезло в том, что фольклористы успели изучить этот жанр ещё до того, как он окончательно ушёл в прошлое.
Фото: Freepik.com (фото на анонс и главная: Виктор Михайлович Васнецов. "Богатыри" (1881-1898) Gallerix.ru)
