Роды как чудо. Роддом №2 г. Минска

Вот тоже решила написать свой отчет о родах. Кстати сказать, идея эта пришла совсем недавно… Хотя моей доченьке уже 2 месяца сегодня. Раньше думала, писать ни за что не буду, чтобы не пугать людей своими яркими впечатлениями. Но время проходит, все как-то стирается понемногу в памяти, и я подумала, что самой же обидно будет забыть все эти до УЖАСА прекрасные моменты родов J. Весь негатив стерся из памяти, и остались почему-то только приятные воспоминания (хотя на следующий день после родов – пытайте меня, я бы ни одного приятного момента не вспомнила про вчерашнее, исключая, конечно, встречу с малышкой)

Начну с того, что объективно мои роды были очень легкими. Все началось так:

Мы с Андреем как обычно засобирались на рынок за фруктами и продуктами. На тот момент (12 июня) мы огромными порциями поглощали клубнику. Никакого предчувствия у меня не было, кроме осознания, что с этого дня начинаю перенашивать. Я была очень мнительная беременная и постоянно переживала за ребенка. После 38 недели я через день бегала делать КТГ, например… так просто, чтобы не переживать, хотя беременность моя была абсолютно безоблачная. Вообще моя беременность – это один из прекраснейших моментов моей жизни. Каждый день чудесен! Куда бы я ни шла одна, какая бы ни была при этом погода – мне никогда не было скучно и грустно – со мной был мой ребеночек! Я всегда мысленно общалась с ней: и когда она была 8 мм и когда 350 грамм и когда уже во всю толкала меня ножками изнутри. Мне нравилось сидеть в бесконечных очередях в поликлинике с другими беременными, я с радостью вставала на 30 минут раньше на работу, чтобы отнести раз в 10 дней мочу на анализ, и все, все, что касалось нашего с малышкой здоровья, я делала с огромной радостью – ведь это пока все, что я могла для нее!<o:p></o:p>

Так вот я поняла, что начинается мое перенашивание, которого я боялась больше всего, потому что хотела рожать сама без всяких стимулирований и прочих издевательств над ребенком. К тому же я бы, наверное, с ума сошла, придумывая всякие ужасы про зеленые воды, асфиксию, гипоксию и проч. и проч.

Прекрасный летний день, два часа дня, почти не жарко, Андрей как всегда побежал покупать продукты, оставив меня с сумками его дожидаться… Уже полчаса как помалкиваю о том, что у меня еле слышно потягивает внизу живота. И вот уже я явно ощущаю, что буду рожать. (Как я это поняла? Просто такого не было ни разу. Бывало, что потягивало живот, но это быстро проходило… ) Боль вообще не сильная и даже не боль совсем… тянет и тянет. Я стою гордая с сумками, большим животом, вся такая радостная и думаю, глядя на прохожих: «Они вот ходят и не знают, что у меня роды начались…» и тому подобные мысли… даже думалось, что вот бы как некоторые из прохожих удивились или порадовались за меня. Короче, я была очень рада происходящему и хотела поделиться новостью со всем светом.

Тем временем подошел Андрей с ящиком клубники, и я сказала ему о своих ощущениях, досадуя вслух, что клубники не поем, скорее всего (новорожденным же нельзя такого рода вещи). Я была спокойна как танк. Я была уверена в себе, и мне было очень интересно, что будет дальше (миллион прочитанных рассказов о родах меня вдохновил). Андрюха как-то тоже не потерял спокойствия и спросил, уверена ли я. Я была уверена.

Мы приехали домой, я, эгоистка, навернула огромную тарелку клубники с кефиром. Боль потихоньку усиливалась и понемногу превращалась в схваткообразную. Время пять вечера. Вспоминаю о том, что надо бы позасекать время между схватками… но они еще как-то редко… просто стало интересно с какой скоростью станет сокращаться между ними интервал. Начала засекать с 16 минут. И что самое интересное, схватки повторялись ровно через 16 минут где-то раза 3-4, потом время сокращалось на 1-2 минуты и опять повторялись строго по времени. Меня это просто восхитило! Где-то к половине десятого вечера перерыв между схватками стал 7 минут, и я позвонила маме и бабушке и даже папе, сказала, что рожаю, они все мне что-то посоветовали, поохали, но мне было не до этого, боевой дух мой только окреп. Творилось нечто прекрасное внутри меня, что трогало до слез. Я увижу свою девочку, это она сейчас там пробивает себе дорогу в жизнь.

Когда перерыв между схватками стал 5 минут, я стала немного сгибаться и стараться продышать, так мне было легче, так как боль стала довольно «неприятной» (в смысле физических ощущений, морально, повторюсь, я была этому рада). Я сказала Андрею, что пора ехать в роддом, он посмотрел на меня глазами немного более круглыми, чем обычно и сказал: «Уже?», я сказала, что надо ехать, когда схватки через пять минут… тогда он сказал, что «может, я еще чай попью?..», а я ответила, что, пожалуй, съем еще клубнички…

Короче, вышли мы из дома, когда интервал был 4 минуты. Возле машины я согнулась почти пополам, причем подумала, что если кто-то меня видит, обязательно сообразит, что я рожаю. Почему-то эти мысли меня не оставляли и я с удовольствием смотрела на себя со стороны. До роддома ехали с остановками на схватках – не сильно трясущаяся машина добавляла боли особого колорита. Кстати, было уже довольно больно… роддом в 8 минутах езды от дома. Вот и оно. Еpic place для нас в будущем. Без десяти одиннадцать, мы поднимаемся в приемное отделение

— Что такое?

— я рожаю.

Далее последовали вопросы, осмотр гинеколога и, да, раскрытие 7 см (он мне прям пальцами и показал эти сантиметры), в родовое отделение. Сначала клизма и переодевание в казенные вещи. Клизма мне понравилась. Честно. Я даже спросила у акушерки точно ли она (клизма) там все почистила. Та не удивилась и вполне серьезно ответила, что да. Сиротские роддомовские ночнушка и халат тоже не расстроили как некоторых, я вышла к Андрею, он с нервным смешком спросил про клизму, спросил что теперь, а я уже торопилась быстрее отрешиться от всего того, что вне стен роддома. Мне было радостно и легко, и я подумала, что, наверное, легко рожу, так как уже 7 см, а мне не так уж и больно…

В предродовой палате мне дали постельное, акушерка расспросила про процесс и сказала, что будет все быстро. Еще один врач посмотрел раскрытие, и мне прокололи амниотический пузырь. Я уже начала проявлять активность в процессе и деловито осведомилась, не зеленые ли воды. Оказалось, что нет. Было абсолютно не больно (мне), полилась теплая водичка, раз пять акушерка довольно сильно надавливала внутрь меня… как оказалось, на голову моей дочки специальным крюком. Забегая вперед скажу, что у моего новорожденного ребенка вся голова была исцарапана, причем не просто исцарапана, а довольно глубоко по коже. Еще одной девочке прокалывала пузырь та же акушерка, что и мне, и тоже голова ребенка была пошарпана вдоль и поперек.

Читала, что после прокола пузыря схватки должны стать сильнее, приготовилась к этому и я. Но никакого резкого усиления боли не заметила. Я позвонила маме и Андрею между схватками, сказала про пузырь и пожелала им спокойной ночи, как рожу – позвоню.

Мне поставили КТГ, я лежала довольно спокойно, на схватках хватала железную дужку кровати, сжимая со всей силы руками, но стараясь полностью расслабить ноги и таз. Я прочитала в одном из отчетов о родах, что девушке это помогло быстрее родить. И я изо всех сил старалась расслабить нижнюю часть тела. Я думала, что будет, может, еще чуточку больнее, и я достойно перенесу все трудности, заранее предвкушала, как буду рассказывать, что не пикнула ни разу. Ага…

Сразу скажу, что ни на какие курсы я ни ходила и полностью полагалась на свои внутренние ощущения. И не прогадала. Никакая из техник дыхания, никакой счет про себя на вдохе и выдохе мне не помог, мне было легче дышать медленно, глубоко, со стоном на выдохе –отдаться во власть ощущениям и не думать о каких-то цифрах и вдохах с выдохами. Расскажу про боль. Кто-то говорит, что похоже на боль при месячных… Боль при месячных преследует меня ежемесячно J, но похожи они лишь до 15 минутного перерыва между схватками. Далее ощущения становятся НАМНОГО интереснее. Я чувствовала так: у меня внизу большая дыра, за края которой тянут с силой в разные стороны, как бы расширяя ее. Это ощущение помню до сих пор. Спина не болела, не тянула, НИЧЕГО, только конкретная боль в конкретном месте.

Девочка, которая была со мной в палате, уже начинала тужиться. У нее что-то не получалось, и она немного истерила. Когда у нее был перерыв между схватками, я спросила что хуже — схватки или когда тужит. Она ответила, что когда тужит, потому что не понятно, что надо делать… я удивилась, но подумала, что у меня все получиться и скорее бы уже.

На время я не смотрела, но как-то схватки за недолгий промежуток времени стали такие, что я, наконец, поняла, что лежать просто невозможно. Тем временем акушерка уже раза три спросила, не хочу ли я в туалет по-большому, я честно отвечала, что нет. Схватки становились просто нестерпимыми, и на меня стало накатывать раздражение. От боли. Рядом под столом валялись невостребованные фитбол и еще какие-то штуковины для рожающих. Я еще подумала, что мне бы сейчас молоток побольше, и что бы разрешили перемолотить тут всё. Все эти тумбочки. Во мне просто закипала какая-то ярость от боли… я что-то говорила акушерке про то, что «музыка ужасная, можно и выключить, дали бы родившихся детей послушать», что «мне не надо ваше КТГ, просто дайте умереть спокойно». Но это на схватке, а между схватками я чувствовала, что я человек и мне становилось стыдно за себя, я говорила: «простите пожалуйста, я правда не думала, что буду так себя вести». Акушерка была тиха и печальна и говорила, что должна делать свою работу, чтобы не сесть в тюрьму, а я могу делать что хочу, ее это не беспокоит. Впрочем, и она уже скоро начнет раздражаться в ответ на мои реплики, хотя это могло мне и показаться, а может она просто так хотела внушить мне, что я не должна расклеиваться, чтобы нюни не начала распускать… и в какой-то мере мне помогало то, что жаловаться было некому, я все время напоминала себе, что это МОЁ. И я должна через это пройти, что я ТАК хотела, что это когда-нибудь кончиться. Слово скоро тут не уместно, потому что когда тебе так больно, скоро – это прямо сейчас, даже еще одну схватку выдержать довольно сложно, силы просто на пределе… но выдерживаешь… чудом каким-то. Даже подумалось, что не зря природой задумана эта боль как схваткообразная, иначе её бы никто не выдержал. Я наткнулась в коридоре на дверь с надписью «операционная», и мне подумалось, что я бы сейчас с такой радостью упала на руки анестезиологу! И пусть режут, пусть что угодно, но только не эта неминуемая боль каждую минуту, которая меня так уже умотала, что я не знала где взять сил, чтобы просто не спать и ходить по коридору, не говоря уже о том, чтобы терпеть ее…

Но я все ходила и ходила по коридору. Там к стенам были прикреплены какие-то металлические толстые перила, на которых я и висла на схватке. Я становилась к ним спиной, держалась руками и расслабляла ноги, глубоко вдыхая и медленно выдыхая с глухим стоном (довольно сексуально получалось кстати – эта мысль меня позабавила даже в этой ситуации). Для меня до сих пор загадка для чего нужны эти перила длинной в этаж… Между схватками я ходила по коридору как зомби какой-то. Я жутко захотела спать, просто ЖУТКО. Я все порывалась прилечь пойти между схватками на кровать, просто закрыть глаза. Но не судьба – схватки шли через 1 минуту примерно, а процесс опускания на кровать и вставания через каждые 30 секунд казался чем-то невыполнимым. Я так жутко устала, что думала, просто вырублюсь, хотя чувствовала, что времени прошло с моего приезда не так уж много

Акушерка опять поинтересовалась, не тужит ли меня. Я сказала «есть немного», но это было не так. Просто я не хотела, чтобы меня смотрели на кресле, у меня не было на это сил. Это же надо лечь, а мне ТАК БОЛЬНО! Она посмотрела на меня с недоверием, видно поняла все. Но, видимо, пришло время, а потуг нет. Доктор сказал, что сейчас будет смотреть меня, я ответила, что мне и так хорошо и не надо меня трогать, ПОЖАЛУЙСТА! Он сказал, что я должна написать письменный отказ от осмотра и этим взять на себя всю ответственность за жизнь моего ребенка (он уже второй раз говорил, что посмотрит меня). Я поняла, что пора решиться на это. Я попросила пару минут собраться с мыслями, он сказал, что будет в смотровом.

И вот опять я ставлю условия доктору: смотреть меня не на схватке, а когда я скажу. Он без вопросов соглашается, я жду очередную схватку, и, когда она начинает проходить, быстро залажу на кресло, он начинает смотреть, а я уже готовлюсь спрыгивать… в общем, к началу новой схватки, я уже слезла с этого экзекуционного кресла и корчилась возле него. Команда акушерке: окситоцин. Шейка раскрыта полностью, потуги не начинаются. Это я уже потом поняла. Но когда я услышала это слово «окситоцин», леденящий ужас прокатился по моему бренному телу… Мне что, будет ЕЩЁ больнее???? Я думала, шейка не раскрывается…

Но акушерка просто сказала «нет, больнее не будет», не вдаваясь в подробности, и приказала мне лечь на кушетку. Лечь? Ха-ха-ха!!! СЕЙЧАС! Только не лечь… Но она была настолько непреклонна и уже таким строгим голосом сказала про тюрьму, что я как-то повиновалась без лишних слов, просила только быстрее. В ответ она меня убила: «Я буду ставить КТГ».

Короче, разрешено было помирать на боку. Она установила КТГ (не буду рассказывать о моих мучениях – нет слов для этого. Тут уже не просто больно… тут страшно уже, что не выдержишь этой боли, ПАНИКА), потом оперативненько поставила катетер в вену. Пошел окситоцин. Акушерка удалилась тут же…

Пару секунд затишья и вдруг… ну это самое необычное, что мне удавалось в жизни почувствовать. Не помню боли на этом этапе. Может, ее нет. А может, просто впечатления от того, что происходит, перекрывают в мозгу все остальное. Потуги… это нечто невероятное! Твое тело вдруг становиться абсолютно автономным, и ты перестаешь влиять на события. Пресс, нижняя часть живота, все живет отныне своею собственною жизнью. Все происходит примерно так: сокращаются мышцы всего пресса, за ними матка с ребенком и в промежности ты ощущаешь, как будто что-то толстое и длинное на большой скорости врезается в нее, и почти вылазит. Мне вообще казалось, что голова вылазит полностью, и потом её обратно затягивает.

Я немного струхнула – рядом никого нет. Не тужиться я просто не могу, когда начинается потуга, тело просто начинает тужиться в ответ, от меня это уже не зависит. Это просто чудо какое-то… тебя прям-таки прет (извиняюсь за выражение) со всей силы потужиться в ответ на это. Самое приятное – отдаться этому ощущению. Но я не знаю можно ли мне тужиться, не повредит ли это ребенку, не порвется потуге я чувствую, как у меня там все буквально потрескивает от растяжения… тут я вижу девочку, которой сказали, что родит она только утром, я попросила истерическим голосом кого-нибудь позвать, она убежала и вернулась с акушеркой.

Акушерка посмотрела меня и сказала не сдерживать потуги. Я опять начала что-то ей говорить, что так ведь и порваться можно… и еще что-то типа «а вы уверены…». Короче она провела репетицию потуг: сказала мне тужиться со всей силы. Я, подождав схватку, потужилась, но опять не со всех сил, т.к. мне казалось, что я лопну вся, если приложу максимум усилий. Но ей все равно всё понравилось, и она повела меня в родзал. По дороге я показывала ей кровь на пеленке, которая была у меня между ног и говорила, что я уже и так порвалась, а что же дальше будет-то… думаю, она была рада от меня отделаться…

Я все переживала, что мне будет трудно залезть на кресло (так многие писали), но я не помню, чтобы мне было трудно… мне вроде помогали и я не чувствовала, что бы мне мешала прорезывавшаяся головка. С потугами вместе приходит какой-то мозговой стопор. Ты как в прострации находишься. Все как не с тобой происходит… думаю, природой так задумано, так как это самая страшная и самая ответственная часть родов (не в наше время. Я просто подумала о том, как рожать без стольких помощников в лице квалифицированных специалистов… женщина, видимо, должна отрешиться от всего земного, чтобы перестать бояться за себя, за все на свете, только ребенок важен в этот момент… это просто волшебство какое-то…).

Короче, я залезла на кресло, мне сказали, где держаться, что тянуть на себя (там специальные ручки есть), куда нагибаться. Напротив себя я видела троих человек. Знаком мне был только один доктор, которому я собиралась писать отказ от осмотра. :)

Все происходящее далее, повторюсь, я помню как в тумане. Причем и на следующий день я тоже все помнила как в тумане. Помню, что тужилась на схватках, было не трудно и не помню боли, но помню, что говорила врачам, что мне больно… это странно… хотя, честно говоря, не больно быть не может в такой ситуации… Боль была скорее всего от того, что все так растягивалось сильно. Мне кажется, что головку я родила довольно быстро, буквально за пару схваток (за одну схватку нужно успеть потужиться три раза. Первый раз дается легко, на втором начинают сильно трястись ноги от усилий, а на третьем я рычала на выдохе – так было тяжело прикладывать столько сил).

Я протужилась две схватки и мне сказали, что видны волосики. Я спросила, какого цвета и получила ответ, что как мои. Мне не предложили потрогать головку, но, честно говоря, я бы и не захотела, если бы предложили. Как-то мне было не до этого. Я все переживала, что голова дочки так зажата у меня. О чем и сказала главной акушерке, она подтвердила и сказала уверенным тоном, что на следующей схватке я рожу головку. Так и случилось, я почувствовала, как головка медленно начала пролезать и тут ощутила, что мне сделали надрез, я немного вздрогнула, но даже не успела ничего подумать на этот счет, т.к. головка моей девочки родилась. На следующей потуге я родила тельце. Когда оно проходило через родовые пути, я почувствовала, какое оно теплое. Теплое-теплое. Было 2.45 ночи.

Подняв голову, я увидела, как мой ребеночек лежит в каком-то подносике белом, и от нее тянется пуповина. Симона не закричала сразу, а что-то провякала. J Врач сказала, что она вся в маму – не успела родиться, а уже разговаривает. Потом как-то очень быстро она оказалась у меня на груди, а я так растерялась… мне она показалась маленькой (хотя она была не маленькой — 3420г) и я сказала, что она похожа на папу. Я сразу это поняла. Почему-то первым делом я ухватила взглядом нос и так и смотрела на него все время. Он был таким маленьким треугольничком. И я надеюсь на всю жизнь запомнить ощущение моих рук, держащих ее хрупкое тельце. Ее кожа была очень теплой и такой необычной на ощупь… как тончайший замш. Это сравнение я только потом подобрала… сначала я все думала: бархат, велюр, шелк – все это не то. Тончайший замш, который не потерпит и малейшего натяжения. Я держала ее с ощущением, что в моих руках нечто невообразимо тонкое и хрупкое, и поэтому, когда врач стал надавливать мне на живот, я попросила ее забрать, так как боялась сжать ее случайно.

Когда малышку взяла акушерка, я вернулась в реальность и опять начала советовать врачу не тянуть за пуповину, говорила, что послед сам родится, что я это чувствую. Он и правда родился очень быстро. Я почувствовала потугу, потужилась в ответ и все – плацента вышла. Это было самое простое и приятное во всей процедуре родов. Ни за что не надо переживать и она [плацента] очень мягкая.

Далее случилось ужасное – врач решил в который раз залезть и посмотреть все ли вышло и ничего ли не осталось, пока он это все делал, я извивалась на кресле и срывающимся голосом говорила, что хватит уже и почему я должна все это терпеть, когда все уже закончилось (имелось ввиду рождение ребенка). Да. Для ребенка все закончилось, но для меня в самом разгаре – услышала я ответ. Тут я опять отличилась, сказав, что не надо меня зашивать, что мне все нравится, и я напишу письменный отказ и вообще, мне анестезия светит? Они как-то переглянулись и акушерка произнесла: «Кетамин с деазепамом». Ну, тут, не скрою, я обрадовалась – закончился мой кошмар! Видимо им уже не хотелось выслушивать советы как получше меня зашить.

Мне сделали укол и – все. Следующая картинка – меня будят (а мне все виделось, что я по очень мягким разноцветным стенам катаюсь вверх и вниз), перекладывают на каталку, т.е. я с их помощью перелажу, и везут в коридор. По дороге я, вроде, немного опять отрубалась и крутилась вокруг своей оси, но уже в моем сознании появилась восклицательным знаком мысль: «Все! Я родила! Я родила ребенка!» это неописуемый коктейль эмоций! Это неимоверная гордость, радость, облегчение – все закончилось, родила, РОДИЛА!..

Я лежала в том же коридоре, по которому еще совсем недавно ходила и корчилась на схватках. Я с каким-то мистическим ужасом прокручивала в голове все произошедшее. Все, что случилось, мне казалось какой-то страшной сказкой со счастливым концом. Мне было не больно, но я все представляла каждую боль, которую я перенесла во всем ее родовом многообразии. Внутри себя я воздвигала себе памятник. Я все время поворачивала назад голову и видела, что к 3 часам ночи народу поприбавилось. Девчонки ходили-дышали-стонали по коридору кто во что горазд. И я, испытывая в очередной раз приступ внутреннего торжества, жалела их изо всех сил, мне все хотелось им сказать, что все это кончится, что пусть эта мысль греет их и придает им сил, что я тоже так ходила и смотрела на одинокую кушетку с родившей девушкой и мечтала так же лежать и думать о родившемся малыше.

Надо сказать, что наркоз меня еще не отпустил и по этой причине мне не давали телефон. Акушерка, к которой я обратилась с просьбой дать мне телефон, отказала, мотивировав тем, что «рано еще» (я даже как-то обиделась – мне что, до утра ждать? Потом только я поняла, что она имела ввиду мое состояние – меня еще не отпустило).

Вот я все лежала и думала, думала… катетер в вене немного напрягал, рука немела. Один раз ко мне подошла какая-то акушерка и надавила мне на живот – вылилось много теплой крови. Потом шел мимо все тот же доктор, я выставила руку на проход и томным голосом осведомилась: «Доктор… вы меня зашили?» Получив утвердительный ответ, я с тем же томным видом поинтересовалась: «Там все красиво?». Самое смешное, что я имела ввиду совсем не то, что ему подумалось. Он хмыкнул, сказал «да», а я пожалела, что у меня нет сил объяснять, что я имела ввиду хорошо ли он все сделал и как вообще там все у меня – много ли швов и все такое.

Через час примерно я словила заведующую отделением и снова попросила телефон. Я позвонила новоиспеченному папе. Но он спал. J я ему так и сказала – что бы он спал. Тогда я позвонила маме, она тоже спала, но проснулась и поговорила со мной. Больше я никому не звонила и стала ждать, что будет дальше. Я вспоминала малышку, вообще все произошедшее и пыталась представить свою будущую жизнь.

Не знаю сколько времени я пролежала на коридоре, но вроде довольно долго. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, но две девочки родившие были далеко от меня и до меня доносились только отрывочные фразы. Мне как-то подумалось даже сгоряча, что меня специально подальше положили, чтобы я помолчала немного сама с собой.

Незнакомая мне акушерка без единой эмоции в лице подошла к каталке, на которой я лежала, и повезла меня по коридору, потом в лифт, на лифте и привезла в палату. Всю дорогу она смотрела в себя… умудряясь при этом и на меня поглядывать и все это с каменным лицом. Мне было как-то неловко, что она меня везет и я все хотела ей что-нибудь сказать, может пошутить как-нибудь на этот счет, чтобы «сгладить ситуацию», я даже пару раз поднимала голову с подушки (если таковая там была) и опять опускала ее, осознавая, что остроумного ничего в голову не пришло… думаю, это все еще была анестезия… но вот, наконец, долгий путь окончен, и я в палате, тут как-то очень по-заумному нужно было перелезть на кровать, я уже не помню деталей, но осталось в памяти впечатление, что непонятно зачем такие сложности, типа туда положите пеленку, тут держите рукой и тому подобное…

Я на кровати. С этого момента начинается новая глава в моей жизни. Роды закончились, дайте ребенка. Но детей, сказали, дадут только к 13.00, а пока нам предложено поспать… где там! Столько впечатлений, такие эмоции, у гормонов пир – все собралися разом. Одна девочка уже была в палате. Ну и давай мы с ней обо всем… а было о чем. :)

Когда наша палата из пяти человек наполнилась, к нам зашла акушерка послеродового отделения и рассказала, кому можно сидеть, кому нет, мы ее умоляли, и она любезно согласилась не давить нам сильно на наши животы, но надавила все равно, но и правда не сильно. Ответила на немногочисленные наши вопросы, рассказала про грудь, про кормление, и что она всегда рядом и на все готова. Она нам очень понравилась.

Мы все не спали и детей нам дали в 11.00. сердце немного замедляет ход, когда ты готовишься взглянуть на своего ребенка впервые. В родзале не считается, потому что ты там в состоянии аффекта и как-то не время и не место рассматривать ребеныша, а тут… все. Он твой. И ее уже не заберут. Держишь кулек в руках, как хрустальную вазу и пытаешься вглядеться в лицо этого нового человека, самого главного в твоей жизни. Время остановилось. Но детская медсестра прервала это прекрасное наваждение и деловито потребовала одного ребенка, чтобы показать, как с ними обращаться. Она распеленала мальчика оказавшейся самой шустрой мамочки и взяла его под мышки, а он повис запятой у нее на руке, совершенно безучастный к происходящему. Все произошло так молниеносно и естественно в ее исполнении, а малыш был таким малюпасеньким и каким-то жалким, что мы все прослезились, а кто-то и за сердце взялся J не верилось, что так получиться и у нас… в общем она все показала, как мыть, одевать подгузник, пеленать, если кому надо, спросила все ли понятно, мы в шоке покивали головами и она удалилась, оставив каждую наедине со своим кульком.

Я положила Симону на кровать и села над ней собираться с мыслями. Мне надо было настроиться на то, что бы ее развернуть и одеть. Я смотрела и смотрела на нее… она была немного одутловатенькая, но я знала, что это скоро пройдет и поспешила сфотографировать ее в этих сиротских роддомовских пеленочках. Когда я решилась-таки на переодевание, не помню нюансов, но все как-то само собой получилось… а когда малышка открыла глазки, оказалось, что у нее гематомка на полглазика – все-таки подприжала я ее, себя пожалела.

Ну что можно сказать про первый день. Смотришь на ребенка, а у нее глазки закатываются, сопелька хрустальная из носика потекла, чихает, головка поцарапанная от крюка амниотического… и жалко ее так!!! Когда я переодела малышку, она очень преобразилась и сразу стала симпатичная и я прозвала ее бурундучок, потому что она вытягивала губки и жмурила глазки, когда потягивалась… не знаю при чем тут бурундучок, но было похоже.

Но самый чудесный момент первой встречи — это первое прикладывание к груди. Это крохотное существо, которое ничего еще даже не видит, уже знает как открывать ротик, когда рядом появляется сися. Это так прекрасно! Она как рыбка открывает и закрывает его медленно, и надо успеть вложить как можно больше груди, когда ротик максимально открыт… это умиляет настолько, что нет слов для подобных вещей. Это ЧУДО. А как они сосут эти новорожденыши! Делает несколько сосущих движений губами, причем таких сильных, глубоких – попробуй вытянуть оттуда заветные капельки – а потом останавливается и дышит носиком своим крошечным так громко-громко и часто-часто – отдыхает! И снова сосет – добывает пропитание. Нет. Я ничего прекраснее не видела в жизни.

Грудь болит, потому что ребенок сосёт непрестанно. К вечеру хочется уже и поспать, но малышу нужно молозиво каждые полчаса примерно. И я, просто боясь зажать грудью крохотный носик, решилась на прикорм и не пожалела, так как детеныш мой проспал всю ночь напролет и я заодно с ней. Надеюсь, я искупила эту свою вину тем, что вот уже 7 месяцев кормлю грудью и до 6 месяцев не докармливала ничем. Но это, как говориться, уже другая история.

Не бойтесь рожать, это Вам на будущее самые яркие воспоминания!