МАМА-МИОМА
Мы с мужем очень хотим ребенка, но у нас не получается. Разумеется, я прошла полное обследование, и муж тоже. В принципе, ничего препятствующего беременности врачи не изыскали. Но зато обнаружили миому. Если кто не знает – то это такая доброкачественная опухоль на стенке матки. Доброкачественная – это значит не злая, организму не вредит и своими отходами не отравляет. Но тем не менее, нарисовалась зачем-то, и как раз там, где ей быть не надо. Кстати, при обследовании врачи определяют ее размеры так же, как при беременности: «миома 4 недели», «миома 12 недель». Странно, да? Вместо ребенка – миома.
Посоветовали нам одного специалиста, слава о котором впереди него за много верст бежала. Говорят, несмотря на сравнительную молодость, не одной женщине помог, не в одну семью счастье принес. Женщины, которые у него лечились, только глаза закатывали и в один голос все говорили: «Сказочный доктор, просто сказочный!». Вот к этому сказочному светилу я и явилась – разбираться и с миомой, и с бесплодием.
— Вообще-то миома причиной бесплодия не является, — сообщил мне врач. – И с миомой женщины беременеют и рожают. Но тем не менее с психологической точки зрения влиять очень даже может.
— Это как же? – спрашиваю я.
— Организм – штука сложная и тонко настроенная. Вот вы ему посылаете сигнал «хочу забеременеть!», он шлет в матку запрос, готово ли все для этого инновационного проекта, а ему оттуда ответ: «Извините, место занято, у нас тут и так 12 недель!». Ну, он и дает «отбой».
— Что вы такое говорите? – таращу я глаза я в полном изумлении. – Вы дипломированный медик или сказочник какой-нибудь?
— Я сказочный доктор. Придерживаюсь новых, современных холистических представлений о происхождении болезней.
— Холи… каких?
— Холистических. Если коротко, то все в наших организмах взаимосвязано, и у каждой болезни есть психологическая причина. Она кроется в неправильных мыслях, убеждениях или действиях. Устраните причину – болезнь сама пройдет. Ну, а медикаментозное лечение поможет этот процесс ускорить.
— Да от каких же действий или убеждений миомы образуются?
— Для вашего организма она явление чужеродное, пришлое. И я бы на вашем месте задумался, чем это вы для нее такая привлекательная, почему она именно у вас поселиться решила.
— Да тут думать и гадать до морковкина заговенья можно, и ведь не проверишь – так это или не так.
— А вот и нет! Очень даже проверишь. Попробуйте с ней поговорить!
— С миомой???
— Ну да. Почему нет? Может, она вам что-то важное сказать хочет, а вы ее не слушаете. Вот она и разрастается! Заметь, мол, меня, обрати внимание!
— Ну как же я с ней поговорю, если она просто неодушевленная опухоль, которую невооруженным глазом даже и не увидишь?
— А вы ее одушевите на время! Подумайте, какой у нее образ в вашем представлении. Найдите предмет, на нее похожий, разместите напротив себя. Ну и поговорите! Можно просто так, а лучше – письменно. Задали вопрос – написали ответ. Это чтобы потом можно было перечитать, поразмыслить…
— Странные у вас методы, доктор!
— Зато и результаты сказочные!
Вспомнила я дамочек, которые глаза закатывали, про этого доктора рассказывая, и решила не спорить. Что мне, трудно, что ли? В общем, распрощалась я с ним и пошла домой – миому одушевлять.
Как ни странно, внешний вид моей «доброкачественной» я вообразила очень даже легко. Она мне представилась похожей на диванную подушку-думку, есть у меня такая – круглая, в меховом чехле, с одной стороны белая, с другой – бежевая, и с обеих сторон вышиты глазки и улыбающийся рот. Добродушная такая миома, приветливая.
Усадила я это улыбающееся чудо на диване, сама напротив в кресло села, и призадумалась. Ну, сели, а дальше-то что? Наверное, надо поздороваться. Я на всякий случай тоже ей улыбнулась и говорю:
— Ну, здравствуй, миома!
Она молчит, мне в ответ улыбается.
— Меня Алена зовут, а тебя? Ах, да, тебя – миома!
— Мама Миома, — это она меня поправила. Нет, не вслух, но вдруг мне так подумалось, словно в голове кто-то еще появился.
— Мама Миома? Нет, мою маму Галиной зовут. Спасибочки, мне второй мамы не надо.
— Ты сама и есть вторая мама!
— К сожалению, нет. Мамой я стать очень хочу, но у меня не получается. Может, и из-за тебя, хотя точно не знаю.
— Нет уж, придется тебе поверить, что ты – вторая мама. Да еще какая! Мамаша! Мамища! Буквально Мать Мира! А я – всего лишь твое скромное отражение, Мама Миома, будем знакомы.
— Чего-чего? Миома моя дорогая, что это ты такое странное тут несешь? Какая я тебе Мать Мира? О чем это ты?
— Мать, мать, еще какая мать! Ты ведь как живешь? Всех прижать, пожалеть, обогреть! Во все вмешаться, все поправить! Всем посоветовать, всеми поруководить, за всех решить! За всех попереживать, за всех все сделать! И ответственность за все на свете ты чувствуешь, и несешь ее по жизни гордо, как беременная – свой живот. Вылитая мамочка!
В принципе, Миома довольно точно нарисовала мой портрет. Но, на мой взгляд, он получился очень даже симпатичным – собственно, за эти самые качества я себя очень уважала, и окружающие тоже. Ценный специалист, верная подруга, хорошая дочь, надежный сотрудник, и все такое…
— Ну, если я такая, как ты рисуешь, то кому же рожать, как не мне? – задала контрвопрос я. – Раз уж я такая «Мать Мира», то уж одному-то ребеночку, да еще своему собственному, точно хорошей мамой буду! Или ты имеешь что-то возразить?
— Имею, и очень много, — обнадежила меня Миома. – Все хорошо в меру. А ты для ребенка так просто даже опасна!
Я? Опасна??? Ну, знаешь ли! – оскорбилась я. – Чем это я ему могу быть опасна собственному дитю?
— А давай вместе подумаем, — предложила Миома. – Как будто я – твой будущий ребенок, и размышляю, приходить к тебе или не приходить. Ну, вроде игра такая!
— Ну, давай, — с сомнением согласилась я. – Не привыкла я такой ерундой заниматься, но попробовать можно.
— Тогда представь: я – твое будущее дитя, сижу на облачке, думаю, воплощаться мне или еще погодить. А ты – та женщина, которая мне в мамы предназначена, сидишь дома, меня ждешь. Представила картинку?
— Ну, представила вроде…
— Вот смотрю я на тебя с небес и думаю: ну, рожусь я у тебя, и что? У тебя же на меня времени не будет! Ты вон за всех стараешься все и решить, и воплотить, и проконтролировать. И попереживать, если что не так. Когда тебе мной заниматься?
— А я так не буду! Вот ты родишься – и я сразу на тебя переключусь! – приняла игру я.
— Ага, переключишься, только оно мне надо? Ты ж мне со своей гиперопекой и суперзаботливостью ни жить, ни дышать не дашь. Я самореализоваться хочу, а ты будешь меня ограничивать.
— Не буду я тебя ограничивать, с какой стати? – сердито ответила я. – Конечно, я буду тебя поддерживать, направлять, оберегать…
— …так, что шагу ступить не позволишь, — подхватила Миома. – «Это нельзя», «вон то опасно», а куда идти и что делать – «мамочка лучше знает».
— По-моему, ты надо мной издеваешься, — с подозрением сказала я. – Чувствую я скрытую иронию, вот что!
— Ну да, ну да! Мамочка лучше знает, что и как говорить, — охотно поддержала меня Миома. – Кто бы сомневался?
— Ты чего такая вредная? – возмутилась я. – Язвишь тут…
— А дети вообще часто вредными бывают, — сообщила Миома. – Считай, что это я тебя тренирую. Ты вот лучше скажи, зачем я тебе нужен? Ну, ребенок тебе – зачем?
— Ну, как зачем? Мы с твоим папой любим друг друга, вот и хотим скрепить наш союз.
— Ага, значит он неустойчивый, без меня вот-вот развалится?
— Нет, ну что ты! Никуда мы разваливаться не собираемся! Это я просто не так сформулировала. Сейчас, погоди… Просто если семья, то положено, чтобы в ней дети были.
— А я не хочу рождаться, потому что положено! Мне вообще по инструкции жить скучно будет! Не в моем характере!
— Ах, у тебя уже и характер имеется? – изумилась я. – Ну и детки нынче пошли! Еще не родился, а уже характер проявляет!
— А ты как думала? Время Индиго и Кристаллов, мы такие! В нас особенные программы заложены, не такие, как у вас, допустим, или у наших дедушек-бабушек. А ты «положено», «должны»…
— Я опять не то сказала. Мы тебя хотим не потому что «положено», а потому что хочется, чтобы рядом был маленький человечек, о котором можно заботиться, играть с ним, гулять, разговаривать…
— Заполнять собой вашу пустоту? Нет уж, увольте!
— Ну почему пустоту? Нет у нас никакой пустоты, мы очень даже наполненные! Наоборот, мы поделиться хотим — подарить тебе свою любовь, нежность, ласку. Научить тебя всему, что мы сами знаем. Продолжить свой род, в конце концов!
— Вот это уже ближе к теме. Поделиться – хорошо. А взять вы у меня что-нибудь хотите?
— Взять? Ну, не знаю. Может, потом, когда вырастешь… А пока – ну что с тебя взять? Ты же маленький, беспомощный, нуждаешься в опеке…
— Опять Большая Мамочка вылезла, — укорила меня Миома. – Давать, давать, давать, пока ребенок не поперхнется… А ты вот спроси лучше, что я хочу тебе дать!
— И что же ты хочешь мне дать? – послушно повторила я.
— Я могу научить тебя безусловной любви – ведь мы, дети, не даем оценок, мы просто любим. Я могу вернуть тебе ощущение себя – ведь каждый ребенок считает себя центром Вселенной, а взрослые почему-то смещают этот центр в посторонние объекты. Я могу подарить тебе умение превращать все в игру, и даже самые скучные обязанности станут для тебя забавой. Я могу научить тебя верить в чудеса – ведь дети это умеют, а взрослые для этого слишком серьезны. Я могу показать тебе, что это такое – доверять Миру и разрешать ему делать что-то за тебя. Я могу показать тебе, что такое Творить Свой Мир – из пластилина, из бумаги, из старых занавесок, из травы, из чего угодно! Я могу сделать все это для тебя, если ты мне позволишь.
— Малыш… Я… я не… — мой голос прервался, потому что я сильно разволновалась. Сначала я хотела сказать, что да, конечно же, позволю. Но тут же поняла, что не могу и не хочу ему лгать, а мое «да» было бы неправдой. То, что он говорил, было для меня странным, непривычным и даже немного пугающим. Как это – «я – центр Вселенной»? Почему это Мир должен что-то делать за меня? Какая может быть забава в скучных обязанностях? Да и жить «без оценок» так трудно… Пожалуй, я не готова была взять так много у своего будущего ребенка. ПОКА не могла! Мне сначала надо было самой много чего переосмыслить…
— Слушай, Миома! Давай мы пока прекратим эту игру, ладно? – попросила я. – Мне подумать надо.
— Ну, если только самую малость. Но сильно раздумывать не советую! Так как раз Большие Мамочки поступают. Думают, думают… За себя, за детей, за Мир…
— А как надо?
— А надо бы – играючи, — посоветовала Мама Миома. – Без свирепой серьезности. Чтобы твоя материнская сущность не разрасталась сверх всякой меры.
— Хочешь сказать, что я вечно беременна какой-нибудь идеей? – невесело усмехнулась я.
— Да если бы идеей! А ты если и беременна, то тревогой за судьбы мира. Много на себя берете, мамочка!
— Знаешь что? Мамочкой я буду – обязательно! И не какой-нибудь абстрактной Матерью Мира, а конкретной мамой своего ребенка! И жить вместо него я ни за что не буду – я к тому времени стану совсем другой. Я поняла все, что ты сказала, и, как видишь, даже не спорю. Доктор-то и вправду сказочный совет дал – приятно бывает поговорить со своей болезнью… Много нового и интересного о себе узнаешь.
— И что же ты такого о себе новенького узнала?
— Да вот ты смеяться будешь, а я вдруг поняла, что я действительно Мать Мира! Я даже своей собственной маме мамой пытаюсь быть. Она меня, как мне кажется, порою побаивается… И мужа опять же все время как ребенка опекать пытаюсь. Хотя он не дает, сопротивляется, а я еще и обижаюсь на него за это. Нет, честное слово, и смех и грех!
— Ну вот, и кто из нас после этого Мама Миома???
— Да ясное дело, кто! Ты ж говорила, что ты – мое отражение, ну так я поняла, что так оно и есть. Еще бы вот понять, как нам с тобой расстаться.
— Ляжешь спать – положи меня под голову. Я тебе сны показывать буду. Глядишь, чего полезного и вынесешь.
… Когда я ложилась спать, я вместо обычной подушки взяла эту, меховую, улыбчатую. Она мне теперь казалась почти родной, буквально частью меня – как моя миома.
— Ты чего это? – удивился муж.
— Не мешай, я в детство впадаю, — отмахнулась я.
— Аааа… Ну тогда ладно. Дело полезное!
Сны мне снились самые невероятные – как в детстве. Там было столько всякой веселой чепухи – как в мультиках, так что наутро муж мне сообщил, что я всю ночь мешала ему спать, потому что смеялась во сне. Но это он еще не знал, что его ждет после завтрака. Дело в том, что я во сне увидела очень веселое действо, которое мне сразу же захотелось воплотить в жизнь. Я решила… скормить свою миому птичкам! Скажете, с ума сошла? Ага, сошла! Время от времени с него надо сходить – а как иначе вернуться в детство???
Я взяла муку, завела тесто и закатала в него по горстке семечки и пшена – назначила теми мелочами жизни, которые постоянно меня тревожили и покоя не давали. Развела дрожжей – ведь моя миома до сих пор росла, как на дрожжах, и меня это страшно пугало, а теперь вроде как даже на руку получилось. Дрожжи на молоке развела – на том, каким я миому вскармливала, а теперь для своего малыша приберегу! Размешала, замесила и испекла. Пока пекла – излагала мужу все свои идеи. Другой бы пальцем у виска покрутил, а мой ничего, все понял и согласился участвовать. Нет, все-таки у нас очень крепкий союз! В общем, вынули мы из печки пирог, остудили… Красота! Я его круглым сделала, вареньем на нем глаза и улыбку нарисовала – вылитая Миома!
А затем мы с мужем на пару обнесли этот пирог трижды вокруг вашего дома со словами:
Носилась миома мимо нашего дома,
В двери стучала, а в дом не попала,
Птички пролетали, миому склевали,
Ничего не осталось, вся рассосалась!
После чего покрошили мы пирог возле дома, чтобы птички доделали начатое! И птичкам хорошо, и нам приятно! А уж про миому я и не говорю — столько ей внимания еще никогда не уделяли!
Веселились мы в тот день, как дети. И так мне радостно было – ну просто словами не описать. Это потому что я на время забыла о судьбах мира, и о своей ответственности, и даже о том, что я ребенка очень хочу, а просто резвилась по полной программе, вот и все!
И потом я стала за мыслями следить. Как только мне хочется в роли Матери Мира побыть, я сразу свою Маму Миому вспоминаю и себя осаживаю. Даю, значит, другим право на самоопределение. На меня даже обижались некоторые – я ведь ответственность с себя сняла и им передала, а они-то уже привыкли, что «мамочка» не подведет. Но я твердо решила свою миому больше не подкармливать, а «малышам» давать расти самостоятельно.
А на следующей неделе я к доктору иду. К тому самому, сказочному. И почему-то я больше чем уверена, что результаты обследования его ой как удивят! Скажете, ерунда, чудес не бывает? А я теперь думаю совершенно иначе! Я верю в сказочных докторов, и в судьбоносные встречи, и в говорящие миомы, и в то, что дети начинают воспитывать своих родителей задолго до того, как родились. Ведь если подумать, то что такое рождение ребенка? Самое настоящее ЧУДО! И это чудо вот-вот придет в нашу жизнь. Не будет больше Мамы Миомы, а буду я просто – МАМА!
Мы с мужем очень хотим ребенка, но у нас не получается. Разумеется, я прошла полное обследование, и муж тоже. В принципе, ничего препятствующего беременности врачи не изыскали. Но зато обнаружили миому. Если кто не знает – то это такая доброкачественная опухоль на стенке матки. Доброкачественная – это значит не злая, организму не вредит и своими отходами не отравляет. Но тем не менее, нарисовалась зачем-то, и как раз там, где ей быть не надо. Кстати, при обследовании врачи определяют ее размеры так же, как при беременности: «миома 4 недели», «миома 12 недель». Странно, да? Вместо ребенка – миома.
Посоветовали нам одного специалиста, слава о котором впереди него за много верст бежала. Говорят, несмотря на сравнительную молодость, не одной женщине помог, не в одну семью счастье принес. Женщины, которые у него лечились, только глаза закатывали и в один голос все говорили: «Сказочный доктор, просто сказочный!». Вот к этому сказочному светилу я и явилась – разбираться и с миомой, и с бесплодием.
— Вообще-то миома причиной бесплодия не является, — сообщил мне врач. – И с миомой женщины беременеют и рожают. Но тем не менее с психологической точки зрения влиять очень даже может.
— Это как же? – спрашиваю я.
— Организм – штука сложная и тонко настроенная. Вот вы ему посылаете сигнал «хочу забеременеть!», он шлет в матку запрос, готово ли все для этого инновационного проекта, а ему оттуда ответ: «Извините, место занято, у нас тут и так 12 недель!». Ну, он и дает «отбой».
— Что вы такое говорите? – таращу я глаза я в полном изумлении. – Вы дипломированный медик или сказочник какой-нибудь?
— Я сказочный доктор. Придерживаюсь новых, современных холистических представлений о происхождении болезней.
— Холи… каких?
— Холистических. Если коротко, то все в наших организмах взаимосвязано, и у каждой болезни есть психологическая причина. Она кроется в неправильных мыслях, убеждениях или действиях. Устраните причину – болезнь сама пройдет. Ну, а медикаментозное лечение поможет этот процесс ускорить.
— Да от каких же действий или убеждений миомы образуются?
— Для вашего организма она явление чужеродное, пришлое. И я бы на вашем месте задумался, чем это вы для нее такая привлекательная, почему она именно у вас поселиться решила.
— Да тут думать и гадать до морковкина заговенья можно, и ведь не проверишь – так это или не так.
— А вот и нет! Очень даже проверишь. Попробуйте с ней поговорить!
— С миомой???
— Ну да. Почему нет? Может, она вам что-то важное сказать хочет, а вы ее не слушаете. Вот она и разрастается! Заметь, мол, меня, обрати внимание!
— Ну как же я с ней поговорю, если она просто неодушевленная опухоль, которую невооруженным глазом даже и не увидишь?
— А вы ее одушевите на время! Подумайте, какой у нее образ в вашем представлении. Найдите предмет, на нее похожий, разместите напротив себя. Ну и поговорите! Можно просто так, а лучше – письменно. Задали вопрос – написали ответ. Это чтобы потом можно было перечитать, поразмыслить…
— Странные у вас методы, доктор!
— Зато и результаты сказочные!
Вспомнила я дамочек, которые глаза закатывали, про этого доктора рассказывая, и решила не спорить. Что мне, трудно, что ли? В общем, распрощалась я с ним и пошла домой – миому одушевлять.
Как ни странно, внешний вид моей «доброкачественной» я вообразила очень даже легко. Она мне представилась похожей на диванную подушку-думку, есть у меня такая – круглая, в меховом чехле, с одной стороны белая, с другой – бежевая, и с обеих сторон вышиты глазки и улыбающийся рот. Добродушная такая миома, приветливая.
Усадила я это улыбающееся чудо на диване, сама напротив в кресло села, и призадумалась. Ну, сели, а дальше-то что? Наверное, надо поздороваться. Я на всякий случай тоже ей улыбнулась и говорю:
— Ну, здравствуй, миома!
Она молчит, мне в ответ улыбается.
— Меня Алена зовут, а тебя? Ах, да, тебя – миома!
— Мама Миома, — это она меня поправила. Нет, не вслух, но вдруг мне так подумалось, словно в голове кто-то еще появился.
— Мама Миома? Нет, мою маму Галиной зовут. Спасибочки, мне второй мамы не надо.
— Ты сама и есть вторая мама!
— К сожалению, нет. Мамой я стать очень хочу, но у меня не получается. Может, и из-за тебя, хотя точно не знаю.
— Нет уж, придется тебе поверить, что ты – вторая мама. Да еще какая! Мамаша! Мамища! Буквально Мать Мира! А я – всего лишь твое скромное отражение, Мама Миома, будем знакомы.
— Чего-чего? Миома моя дорогая, что это ты такое странное тут несешь? Какая я тебе Мать Мира? О чем это ты?
— Мать, мать, еще какая мать! Ты ведь как живешь? Всех прижать, пожалеть, обогреть! Во все вмешаться, все поправить! Всем посоветовать, всеми поруководить, за всех решить! За всех попереживать, за всех все сделать! И ответственность за все на свете ты чувствуешь, и несешь ее по жизни гордо, как беременная – свой живот. Вылитая мамочка!
В принципе, Миома довольно точно нарисовала мой портрет. Но, на мой взгляд, он получился очень даже симпатичным – собственно, за эти самые качества я себя очень уважала, и окружающие тоже. Ценный специалист, верная подруга, хорошая дочь, надежный сотрудник, и все такое…
— Ну, если я такая, как ты рисуешь, то кому же рожать, как не мне? – задала контрвопрос я. – Раз уж я такая «Мать Мира», то уж одному-то ребеночку, да еще своему собственному, точно хорошей мамой буду! Или ты имеешь что-то возразить?
— Имею, и очень много, — обнадежила меня Миома. – Все хорошо в меру. А ты для ребенка так просто даже опасна!
Я? Опасна??? Ну, знаешь ли! – оскорбилась я. – Чем это я ему могу быть опасна собственному дитю?
— А давай вместе подумаем, — предложила Миома. – Как будто я – твой будущий ребенок, и размышляю, приходить к тебе или не приходить. Ну, вроде игра такая!
— Ну, давай, — с сомнением согласилась я. – Не привыкла я такой ерундой заниматься, но попробовать можно.
— Тогда представь: я – твое будущее дитя, сижу на облачке, думаю, воплощаться мне или еще погодить. А ты – та женщина, которая мне в мамы предназначена, сидишь дома, меня ждешь. Представила картинку?
— Ну, представила вроде…
— Вот смотрю я на тебя с небес и думаю: ну, рожусь я у тебя, и что? У тебя же на меня времени не будет! Ты вон за всех стараешься все и решить, и воплотить, и проконтролировать. И попереживать, если что не так. Когда тебе мной заниматься?
— А я так не буду! Вот ты родишься – и я сразу на тебя переключусь! – приняла игру я.
— Ага, переключишься, только оно мне надо? Ты ж мне со своей гиперопекой и суперзаботливостью ни жить, ни дышать не дашь. Я самореализоваться хочу, а ты будешь меня ограничивать.
— Не буду я тебя ограничивать, с какой стати? – сердито ответила я. – Конечно, я буду тебя поддерживать, направлять, оберегать…
— …так, что шагу ступить не позволишь, — подхватила Миома. – «Это нельзя», «вон то опасно», а куда идти и что делать – «мамочка лучше знает».
— По-моему, ты надо мной издеваешься, — с подозрением сказала я. – Чувствую я скрытую иронию, вот что!
— Ну да, ну да! Мамочка лучше знает, что и как говорить, — охотно поддержала меня Миома. – Кто бы сомневался?
— Ты чего такая вредная? – возмутилась я. – Язвишь тут…
— А дети вообще часто вредными бывают, — сообщила Миома. – Считай, что это я тебя тренирую. Ты вот лучше скажи, зачем я тебе нужен? Ну, ребенок тебе – зачем?
— Ну, как зачем? Мы с твоим папой любим друг друга, вот и хотим скрепить наш союз.
— Ага, значит он неустойчивый, без меня вот-вот развалится?
— Нет, ну что ты! Никуда мы разваливаться не собираемся! Это я просто не так сформулировала. Сейчас, погоди… Просто если семья, то положено, чтобы в ней дети были.
— А я не хочу рождаться, потому что положено! Мне вообще по инструкции жить скучно будет! Не в моем характере!
— Ах, у тебя уже и характер имеется? – изумилась я. – Ну и детки нынче пошли! Еще не родился, а уже характер проявляет!
— А ты как думала? Время Индиго и Кристаллов, мы такие! В нас особенные программы заложены, не такие, как у вас, допустим, или у наших дедушек-бабушек. А ты «положено», «должны»…
— Я опять не то сказала. Мы тебя хотим не потому что «положено», а потому что хочется, чтобы рядом был маленький человечек, о котором можно заботиться, играть с ним, гулять, разговаривать…
— Заполнять собой вашу пустоту? Нет уж, увольте!
— Ну почему пустоту? Нет у нас никакой пустоты, мы очень даже наполненные! Наоборот, мы поделиться хотим — подарить тебе свою любовь, нежность, ласку. Научить тебя всему, что мы сами знаем. Продолжить свой род, в конце концов!
— Вот это уже ближе к теме. Поделиться – хорошо. А взять вы у меня что-нибудь хотите?
— Взять? Ну, не знаю. Может, потом, когда вырастешь… А пока – ну что с тебя взять? Ты же маленький, беспомощный, нуждаешься в опеке…
— Опять Большая Мамочка вылезла, — укорила меня Миома. – Давать, давать, давать, пока ребенок не поперхнется… А ты вот спроси лучше, что я хочу тебе дать!
— И что же ты хочешь мне дать? – послушно повторила я.
— Я могу научить тебя безусловной любви – ведь мы, дети, не даем оценок, мы просто любим. Я могу вернуть тебе ощущение себя – ведь каждый ребенок считает себя центром Вселенной, а взрослые почему-то смещают этот центр в посторонние объекты. Я могу подарить тебе умение превращать все в игру, и даже самые скучные обязанности станут для тебя забавой. Я могу научить тебя верить в чудеса – ведь дети это умеют, а взрослые для этого слишком серьезны. Я могу показать тебе, что это такое – доверять Миру и разрешать ему делать что-то за тебя. Я могу показать тебе, что такое Творить Свой Мир – из пластилина, из бумаги, из старых занавесок, из травы, из чего угодно! Я могу сделать все это для тебя, если ты мне позволишь.
— Малыш… Я… я не… — мой голос прервался, потому что я сильно разволновалась. Сначала я хотела сказать, что да, конечно же, позволю. Но тут же поняла, что не могу и не хочу ему лгать, а мое «да» было бы неправдой. То, что он говорил, было для меня странным, непривычным и даже немного пугающим. Как это – «я – центр Вселенной»? Почему это Мир должен что-то делать за меня? Какая может быть забава в скучных обязанностях? Да и жить «без оценок» так трудно… Пожалуй, я не готова была взять так много у своего будущего ребенка. ПОКА не могла! Мне сначала надо было самой много чего переосмыслить…
— Слушай, Миома! Давай мы пока прекратим эту игру, ладно? – попросила я. – Мне подумать надо.
— Ну, если только самую малость. Но сильно раздумывать не советую! Так как раз Большие Мамочки поступают. Думают, думают… За себя, за детей, за Мир…
— А как надо?
— А надо бы – играючи, — посоветовала Мама Миома. – Без свирепой серьезности. Чтобы твоя материнская сущность не разрасталась сверх всякой меры.
— Хочешь сказать, что я вечно беременна какой-нибудь идеей? – невесело усмехнулась я.
— Да если бы идеей! А ты если и беременна, то тревогой за судьбы мира. Много на себя берете, мамочка!
— Знаешь что? Мамочкой я буду – обязательно! И не какой-нибудь абстрактной Матерью Мира, а конкретной мамой своего ребенка! И жить вместо него я ни за что не буду – я к тому времени стану совсем другой. Я поняла все, что ты сказала, и, как видишь, даже не спорю. Доктор-то и вправду сказочный совет дал – приятно бывает поговорить со своей болезнью… Много нового и интересного о себе узнаешь.
— И что же ты такого о себе новенького узнала?
— Да вот ты смеяться будешь, а я вдруг поняла, что я действительно Мать Мира! Я даже своей собственной маме мамой пытаюсь быть. Она меня, как мне кажется, порою побаивается… И мужа опять же все время как ребенка опекать пытаюсь. Хотя он не дает, сопротивляется, а я еще и обижаюсь на него за это. Нет, честное слово, и смех и грех!
— Ну вот, и кто из нас после этого Мама Миома???
— Да ясное дело, кто! Ты ж говорила, что ты – мое отражение, ну так я поняла, что так оно и есть. Еще бы вот понять, как нам с тобой расстаться.
— Ляжешь спать – положи меня под голову. Я тебе сны показывать буду. Глядишь, чего полезного и вынесешь.
… Когда я ложилась спать, я вместо обычной подушки взяла эту, меховую, улыбчатую. Она мне теперь казалась почти родной, буквально частью меня – как моя миома.
— Ты чего это? – удивился муж.
— Не мешай, я в детство впадаю, — отмахнулась я.
— Аааа… Ну тогда ладно. Дело полезное!
Сны мне снились самые невероятные – как в детстве. Там было столько всякой веселой чепухи – как в мультиках, так что наутро муж мне сообщил, что я всю ночь мешала ему спать, потому что смеялась во сне. Но это он еще не знал, что его ждет после завтрака. Дело в том, что я во сне увидела очень веселое действо, которое мне сразу же захотелось воплотить в жизнь. Я решила… скормить свою миому птичкам! Скажете, с ума сошла? Ага, сошла! Время от времени с него надо сходить – а как иначе вернуться в детство???
Я взяла муку, завела тесто и закатала в него по горстке семечки и пшена – назначила теми мелочами жизни, которые постоянно меня тревожили и покоя не давали. Развела дрожжей – ведь моя миома до сих пор росла, как на дрожжах, и меня это страшно пугало, а теперь вроде как даже на руку получилось. Дрожжи на молоке развела – на том, каким я миому вскармливала, а теперь для своего малыша приберегу! Размешала, замесила и испекла. Пока пекла – излагала мужу все свои идеи. Другой бы пальцем у виска покрутил, а мой ничего, все понял и согласился участвовать. Нет, все-таки у нас очень крепкий союз! В общем, вынули мы из печки пирог, остудили… Красота! Я его круглым сделала, вареньем на нем глаза и улыбку нарисовала – вылитая Миома!
А затем мы с мужем на пару обнесли этот пирог трижды вокруг вашего дома со словами:
Носилась миома мимо нашего дома,
В двери стучала, а в дом не попала,
Птички пролетали, миому склевали,
Ничего не осталось, вся рассосалась!
После чего покрошили мы пирог возле дома, чтобы птички доделали начатое! И птичкам хорошо, и нам приятно! А уж про миому я и не говорю — столько ей внимания еще никогда не уделяли!
Веселились мы в тот день, как дети. И так мне радостно было – ну просто словами не описать. Это потому что я на время забыла о судьбах мира, и о своей ответственности, и даже о том, что я ребенка очень хочу, а просто резвилась по полной программе, вот и все!
И потом я стала за мыслями следить. Как только мне хочется в роли Матери Мира побыть, я сразу свою Маму Миому вспоминаю и себя осаживаю. Даю, значит, другим право на самоопределение. На меня даже обижались некоторые – я ведь ответственность с себя сняла и им передала, а они-то уже привыкли, что «мамочка» не подведет. Но я твердо решила свою миому больше не подкармливать, а «малышам» давать расти самостоятельно.
А на следующей неделе я к доктору иду. К тому самому, сказочному. И почему-то я больше чем уверена, что результаты обследования его ой как удивят! Скажете, ерунда, чудес не бывает? А я теперь думаю совершенно иначе! Я верю в сказочных докторов, и в судьбоносные встречи, и в говорящие миомы, и в то, что дети начинают воспитывать своих родителей задолго до того, как родились. Ведь если подумать, то что такое рождение ребенка? Самое настоящее ЧУДО! И это чудо вот-вот придет в нашу жизнь. Не будет больше Мамы Миомы, а буду я просто – МАМА!
Пойду сама знаешь с кем разговаривать :)))))))
мы живем в постоянном стрессе, надо научиться абстрагироваться от негативных мыслей, отдыхать от проблем телом и душой!)
В течение длительного времени я изучал человеческое поведение и исследовал, как на-ши мысли и слова влияют на то, что происходит с нами. Я действительно понял древнюю ис-тину: «В начале было Слово».
Зависимость получилась самая прямая. Оказывается, происходящее с нами полностью соответствует тому, какие у нас мысли и образы и какими словами мы их выражаем. Наш язык определяет нашу реальность, структурирует ее, а уже потом описывает. Описывает то, что было создано нами за мгновение до этого. И наши слова не только описывают окружающий мир, но, прежде всего, — пишут его. Другими словами с помощью языка мы создаём ту реальность, в которой живём.
Об этом же говорит принцип лингвистической относительности Сепира-Уорфа. Смысл его в том, что не реальность определяет наш язык, а, наоборот, язык определяет реальность. Всё зависит от того, в какой модели сознания мы находимся: жертвы или хозяина.
То есть материя была дана нам когда-то Всевышним в ощущения, но она активно вос-создаётся нами. Из невообразимого и загадочного хаоса Вселенной мы, с помощью такого инструмента, как Слово, выделяем и структурируем нашу реальность. Один автор сказал об этом очень поэтично: «На холсте жизни с помощью слова-кисточки и эмоций-красок мы пишем мир». И, как вы уже догадались, у каждого получается своя картина. Ни хорошая и ни плохая, а просто своя.
Это наш с вами мир, дорогие мои читатели. И пора брать на себя ответственность. За свои мысли и за свои слова. За свою веру. Если вы не сделаете этого, то за вас это сделают другие. Только потом не обижайтесь, если что-то будет не так, как вам хотелось. Ведь другие люди могут просто не знать, чего вы хотели.
Всё вышесказанное полностью соответствует новой модели человеческого сознания и закону отражения.
Отсюда следует простой вывод: «Если то, что происходит в жизни со мной, полностью соответствует тому, что я думаю и как говорю, то с изменением своих мыслей и своей речи, — изменится и моя жизнь, окружающий мир».
(с) Синельников В.В. „Таинственная сила слова. Формула любви“