Я тебя создала из любви и из страсти,
Из мечты, из надежды, из Жизни своей!
Я тебя создала из огромного счастья-
Острой близости двух непохожих людей.
Я укрою тебя и крылом и молитвой.
Угадаю твой голос за тысячи верст.
Я приду к тебе даже больной и разбитой,
Даже если не станет ни солнца ни звезд.
Я пойму — если вдруг совершишь ты ошибку.
Я прощу — даже если никто не простит!
В этом мире суровом коварном и зыбком
Моя верность от горя тебя защитит.
Все печали твои, слезы боль и ошибки-
Я взяла б на себя… если б только могла!
Чтоб ты знал только радость, тепло и улыбку,
Чтобы в жизни твоей вечно длилась весна.
Ты во мне, ты вокруг — мы единого части.
Моей жизни хозяин и господин.
Мое самое главное Женское счастье-
Мое чудо! Мой ангел!
Любимый мой, сын!
От лица папы!
Встреча с сыном началась с разлуки.
Мне тепло и грустно оттого,
Что в роддоме держат чьи-то руки
Без меня мальчишку моего.
Пятый день пошел со дня рожденья.
В дверь стучу — закрыта на засов.
Да, роддом — такое учрежденье,
Плохо приспособлен для отцов!
Шлю жене я разные вопросы:
«Точно опиши его глаза,
Нос какой — прямой или курносый,
Русым ли мой мальчик родился?»
«Он красавец!» — мать мне отвечает.
В подтвержденье всех его красот
Факт один пока что отмечает:
Вес — три килограмма восемьсот!
Я иду, прохожим улыбаюсь —
Черт возьми, мне здорово везет!
Засыпаю — сразу просыпаюсь:
Вес — три килограмма восемьсот!..
А при встрече повторяю сразу
Эту фразу всем моим друзьям.
Смысл огромный вложен в эту фразу,—
А какой? Не понимаю сам!
Сердце к сердцу. Медленное – к быстрому.
Души переплетены так туго…
Мы с тобой как будто пуля с выстрелом.
Смысл и последствие друг друга.
Повзрослеешь, доченька, стремительно…
Знаю – в жизни очень недалекой
Словно пуля, ты, внезапно вылетишь
И меня оставишь одинокой.
Буду вспоминать с тоской я вскорости
Как стучали по паркету пятки,
Как в полночье «мама, мама!» горестно
Раздавалось гулко из кроватки.
А пока (ах, как мне это нравится)
Я прижмусь к тебе еще сильнее.
Спи, мой ангел, спи моя красавица!
Утро будет ночи мудренее.
Обниму тебя. И слов не надо нам –
Пусть сердечко бешено стучится…
Знай – пока с тобою рядом мамочка
Ничего плохого не случится.
Радость и печаль поделим поровну,
Будем бегать, и шалить невинно.
Я не верю, что она разорвана –
Общая меж нами пуповина!
Капелька человеческого потока,
Может Наталья, а может Ирина…
Где ты идешь, каблуками цокоя,
Первая женщина моего сына.
Первая в жажде, первая в поиске,
Вечная или случайная,
Где повстречаешься, в парке иль в поезде,
Застенчивая, отчаянная…
Если старше, смиренно прошу, не воинствуя,
Слов не прячь сокровенных и нежных,
Не вымещай на моем единственном
Обиды на своих прежних.
Чтоб не прошла ты, первая женщина,
По душе сыновьей как трещина,
Чтоб, ликуя, сердце в ребро,
Чтобы шел от тебя и верил,
Что женщина – есть добро!
Если младше,
И если жив еще косичек лен,
Я прошу, чтоб в тебе воскресли,
Сын мой, рыцари всех времен.
Чтоб тобой человечность мерила,
В голосишке чтоб серебро,
Чтобы шла от тебя и верила,
Что мужчина – это добро!
Я люблю тебя до дрожи,
Я люблю тебя до трепета,
Мой ребенок, мой хороший,
Оттиск мой, моя отметина.
Как похожи мы с тобою,
Взгляд зеркальный фокусирует,
Видишь, венкой голубою,
Кровь моя в тебе пульсирует?
Пуповины узелок -
Наш с тобой бутончик памятный.
За тобой всегда, сынок,
Сердце вслед стремится мамино.
Плоть от плоти — Божьей волей
Разлученно-неделимые.
Я люблю тебя до боли,
Мое пятнышко родимое.
Я в раздумьях… Как мне с нею быть -
С этой женщиной родной, любимой, близкой...
Как ее характер изменить -
Чтобы не была такой «редиской»?!!
Вот, вчера подполз тайком к розетке,
Думал, все, сбылась моя мечта!
Фигушки! Как чёрт из табакерки,
Появилась женщина моя.
Оттащила, строго отругала..
А ведь мне почти что удалось!..
В общем, братцы, так обидно стало..
Не хотел я плакать, но пришлось!
Хоть и было на душе мне худо,
Я вдруг понял — счастью все же быть!
(Женщина моя каким-то чудом
Дверь забыла в ванную закрыть).
Я стремглав ползу к мечте заветной,
Набираю скорость на ходу.
Друг мой милый! Ёршик туалетный!
Подожди немного! Я иду!!!
Вот оно! Свершилось в мире чудо!
Ёршик словно жезл в моих руках!
Я смотрю восторженно на друга
С ласковой улыбкой на губах.
Я готов поцеловать был друга,
Но внезапно вдруг из-за угла
С криком «ай-яй-яй» и перепугом
Появилась женщина моя.
Ну в кого ты так проворна, мама?
Скоротечным счастье мое было..
Ну зачем ты ёршечек забрала
И на горло песне наступила?!!
Я реву. А что мне остается?!!
Дважды обломался ведь уже..
Ей изрядно попотеть придется,
Чтобы успокоить нервы мне!
Станцевала джигу и ламбаду -
Сделал вид, как будто проняло.
Отвлеклась (чего и было надо).
Моя цель — помойное ведро!
Я настроен только на победу -
Третий промах мне не пережить..
Надо непременно до обеда
Хоть одну мечту осуществить!
Был я невнимательным супругом,
Забывал тебе подать пальто,
А теперь вот со смешным испугом
Только я и думаю про то,
Чтобы лишний раз ты не нагнулась,
Чтоб себя ты бережней несла,
Боже упаси — не поскользнулась
До того заветного числа.
Именем семейного устава
Ты должна к себе нежнее быть,
Ведь тебе дано святое право
Больше всех теперь себя любить.
Ничего нет в мире человечней,
Чем твоя забота о себе,
Ничего нет в мире бесконечней
Новой той судьбы в твоей судьбе!
Столько на лице твоем покоя,
Стало так задумчиво оно,
Будто что-то слышишь ты такое,
Что другим услышать не дано.
Выполняю просьбы, как приказы.
Мы вдвоем и все же — не вдвоем:
Выпущены в талии запасы
На любимом платьице твоем...
Тяжелей твоя походка стала,
Глубже взгляд, значительней слова.
Я с тобой не спорю, как бывало,—
Высшей правдой ты теперь права!
Встреча с сыном началась с разлуки.
Мне тепло и грустно оттого,
Что в роддоме держат чьи-то руки
Без меня мальчишку моего.
Пятый день пошел со дня рожденья.
В дверь стучу — закрыта на засов.
Да, роддом — такое учрежденье,
Плохо приспособлен для отцов!
Шлю жене я разные вопросы:
«Точно опиши его глаза,
Нос какой — прямой или курносый,
Русым ли мой мальчик родился?»
«Он красавец!» — мать мне отвечает.
В подтвержденье всех его красот
Факт один пока что отмечает:
Вес — три килограмма восемьсот!
Я иду, прохожим улыбаюсь —
Черт возьми, мне здорово везет!
Засыпаю — сразу просыпаюсь:
Вес — три килограмма восемьсот!..
А при встрече повторяю сразу
Эту фразу всем моим друзьям.
Смысл огромный вложен в эту фразу,—
А какой? Не понимаю сам!
Мать, и ты гуляла босоногой.
Думала в тот дальний детский век,
Что бывает мамой самый строгий,
Самый взрослый в мире человек.
А теперь ты пишешь мне о сыне,
Будто вновь вернулась в те года,—
Нет, такой девчонкою, как ныне,
Не была ты прежде никогда!
Перед счастьем матери робея,
Стала ты моложе и старей,
В нежности своей — чуть-чуть глупее,
В мудрости своей — куда мудрей!
Мне, отцу и мужу, думать лестно,
Что тебя и сына поутру
Из роддома с главного подъезда,
Двух детей, я сразу заберу!
Стоит у роддома машина,
От нетерпенья ворча.
— Берите же на руки сына!.. —
А я все гляжу на врача,
Гляжу боязливо, тревожно.
Беру, по паркету иду
Так медленно, так осторожно,
Как будто ступаю по льду.
Мой путь вдруг становится тонок,
Почти как дрожащая нить,
Как будто и сам я ребенок,
А мать меня учит ходить.
И вправду, мой возраст отцовский
Такой, как сыновний его…
Спит крохотный житель московский,
Не видит отца своего.
… Постелью рука моя стала,
На ней уместился он весь,
Запрятан в конверт-одеяло —
Живая грядущего весть!
Лишь первая строчка, поверьте,
Той вести в руках у меня.
Так пусть в этом теплом конверте
Растет она день ото дня.
Ее не постичь за минуту,
Такая уж доля отца,—
Всю жизнь я читать ее буду
И все ж не прочту до конца.
Волосики, мягкое темя,
Цвет глаз — невозможно понять,
И спать ему долгое время,
Чтоб первые сны увидать.
Глядит он, не зная, что значит
Глядеть так серьезно на свет.
Он плачет, не зная, что плачет.
В нем — жизнь. А его — еще нет…
И, вторя движениям нашим,
Рукой протирая глаза,
Не знает он главного даже,
Что сам он уже родился!
Так ясно все в нем, так несложно:
Улыбка, движения век...
И все ж разгадать невозможно,
Какой же в нем спит человек?!
… Смеется мой мальчик безбровый,
Наш юный хозяин в дому,
Мы все по-солдатски готовы
Во всем подчиняться ему.
Пусть он, улыбаясь, не знает,
В каком государстве рожден,—
Отец за него понимает,
Чему улыбается он!