На выходных мы все время заняты, разведываем новые места. В одни из таких выходных по совету Гери, мы едем в отель Долдер Гранд, пятизвездочный отель на горе с видом на озеро. Туда можно подняться на специальном подъемнике, но мы едем на машине, хотим полюбоваться прекрасным видом и выпить кофейку. По моему, одна из достопримечательностей этого отеля — это парковка. Идем мимо машин: Бентли, Ламборгини, Феррари, малюсенькие БМВ и мерседесы. Я рассматриваю все, как в музее, муж комментирует- вот эта стоит столько то (с ужасом понимаю, что она дороже нашей квартиры), вот эта новая модель, которую еще только по телевизору показывали. Я в них не разбираюсь, но это итак понятно — от каждой веет миллионами. Гордо паркуемся рядом на своем стареньком (но очень добротном) фольцвагене и думаем, интересно, а хватит ли нам денег оплатить здесь парковку:))
Поднимаемся к парадному входу, машины припаркованы вообще выставочные, стоят блестят на солнце. Открывшаяся картина напоминает фильм 'Турист' с Джорджем Клуни. Роскошь вопиющая, шикарно одетые женщины, джентельмены курят сигары и читают газеты, швейцары вежливо открывают двери и паркуют кабриолеты гостей. Заходим с бокового входа, как то поспокойнее так:)) Бегу открывать двери, чтобы пропустить мужа с коляской, но тяжелые дубовые двери распахиваются сами. Заходим внутрь, все очень вежливы и дружелюбны, улыбаются. Внутри разные бары с музейными картинами и кожаными креслами, ресторанами и есть кафе с прекрасной смотровой площадкой. Поднимаемся на лифте на этаж выше, рассматриваем по ходу швейцарские часы, бутылки с коньяком, сумки за стеклянными дверками стеллажей — думаю, это все можно купить. Цены нет, но примерно догадываюсь (много нулей:)). Выходим на площадку — открывается прекрасный вид на поле для гольфа и озеро. Сам отель выглядит как старинный замок с башенками. Этажем ниже на открытой площадке джакузи с бурлящей водой. Пьем вкуснейший кофе и размышляем о том, сможем ли и мы когда нибудь приехать сюда, скажем, на выходные:))
Потом мы приедем в этот же отель с женой моего брата, которая также прилетит к нам в гости на выходные. И вот мы уже как знатоки показываем ей все прикрасы отеля и открывающейся вид. Теперь уже она бежит открыть для нас двери, чтобы пропустить нас с малышом в коляске. Когда тяжеленные двери сами распахиваются перед ней, слышу, как она удивленно-задумчиво произносит: Ого, даже так?!
К нам приезжает в гости друг Мойзеса, Филипп. Он сам швейцарец, но влюблен в Россию. С мужем он познакомился в школе русского языка в Москве на Старом Арбате. Филипп рассказывает нам не самые лицеприятные вещи о швейцарцах. Оказывается, по его мнению, они лицемерны (хотя и очень вежливы и приветливы с виду), очень высокомерны и считают себя лучшей нацией. Но думаю, что им есть чем годиться. Они трудолюбивы, как пчелы!!
Сколько раз видела как пожилые люди с утра до вечера что то делают, ухаживают за садом, моют, чистят и ремонтируют. Такой маленький клочок земли в центре Европы нужно поддерживать в чистоте.
Вот например, чтобы избавиться от мусора — нужно платить. Покупаешь на почте или в супермаркете специальные мешки для мусора, стоимость одного примерно два евро, заполняешь и несешь на специальную помойку. В других мешках туда мусор выкидывать нельзя. Если хочешь сэкономить, мусор нужно сортировать и везти его на ресайклинг, то есть переработку. Стекло принимают в одном месте, картон и бумагу в другом. Там как всегда очереди, но все терпеливо ждут своей, чтобы отдать мусор бесплатно. Рядом есть прием мусора платный, принимают его на вес.
Страна богатая настолько, что их банки уже не принимают вклады под какой то даже минимальный процент, вкладчик наоборот должен им платить за то, что они хранят его деньги.
Эта страна всегда сохраняла нейтралитет во всех войнах, но люди постарше рассказывают о том, что во время войны еды было мало. Наверное поэтому сейчас к еде все относятся очень трепетно. В гостях все строго рассчитано на порции, добавок как таковых не предусмотрено. Еду никто не выбрасывает, все съедается до крошки. А если вдруг шведский стол, то есть будут долго:))
Еще к нам приезжал другой приятель мужа, он сам не швейцарец, но женат на швейцарке. Он говорит, что наверное разведется с ней, но… только когда получит паспорт страны. Получить разрешение на постоянное проживание в стране, возможно лишь через брак с местными, никаких других вариантов нет.
Пособия по безработице в стране такие, что хватает на нормальную хоть и скромную по их стандартам жизнь. Например, жена этого приятеля (потом мы с ней познакомились) живет в просторной квартире, выданной ей и ее детям государством.
В будние дни я пью на балконе кофе и загораю на теплом мартовском солнышке, а Тимофей спит рядом. Стресс потихоньку начинает отступать, но все равно, слезы всегда рядом, как только вспоминаю тот первоначальный шок при рождении сына.
Иногда берет злость, ну за что мне это?! И тогда как всегда я переключаюсь на мысли о том, что в любой сложной ситуации надо спрашивать себя не — за что?, а зачем? Зачем мне это было дано? И я знаю ответ наверняка.
Затем, чтобы мы сплотились с мужем и стали с ним ценить каждый день, прожитый нашей семьей в любви и здравии; затем чтобы мое сердце, прежде порой равнодушное к бедам других размягчилось; затем, чтобы увидев, через что проходят другие мамы, дети которых навсегда остаются инвалидами, я научилась терпению со своим, чтобы он не вытворял; затем, чтобы я обратилась к вере и по-настоящему открыла свое сердце Богу в благодарности за спасенную жизнь сына.
Я частенько рассказываю сыну, что его имя в переводе означает: восхваляющий Бога, и я очень бы хотела, чтобы этим именем ему и была бы предначертана его главная миссия в жизни. Не знаю, выйдет ли так, но я очень хочу, чтобы ты, мой сынок всегда знал, что Бог спас тебя, и может быть ради какой то большой и высокой цели.
Когда сынок родился, я ни с кем не хотела общаться. Но друзья и близкие знали примерную дату родов и конечно, спустя некоторое время, в ответ на мое молчание начались расспросы.
Как ни странно, раньше близкая, но теперь далекая подруга, звонила мне из Израиля, где она теперь живет, каждый день. Я даже объяснить ей толком не могла, что случилось, просто плакала ей в трубку. Потом рассказала, что я дома, а сын в реанимации. Ее семья очень верующая. Она показала фотографию Тимофея своему одиннадцатилетнему сыну, и тот начал молиться за Тимофея.
По прошествии примерно недели, он подошел к моей подруге и спросил: мама, Тимофею же уже получше? Он выздоравливает? Оказывается, он молился за него до тех пор, пока не почувствовал, что Тимофею полегче (ему на тот момент и правда стало лучше!)
Другая моя близкая подруга из Англии китайского происхождения, которая сама только родила дочку, в ответ на мой рассказ (или вернее сообщение с фото Тимофея) рассказала своей маме о том, что произошло. Ее неравнодушная мама молилась за моего сына из Китая.
Сестра мужа из Бразилии, которая ходит в церковь и ездит на так называемые ретриты для верующих. В одну из таких поездок, она вышла перед своими коллегами, взяла микрофон и рассказала им о своем племяннике, о том, что ему нужна помощь… молитвой. И тогда все начали молиться за него хором, вслух, около ста человек..
Мой папа ходил в церковь каждый день. Моя мама брала такси и объезжала по семь церквей в день. В одной из церквей ее пригласили к владыке. Она вкратце рассказала, что внук в реанимации, он закрыл глаза, долго молчал, потом выдохнул и сказал, что сейчас самая сложная ночь, но если мальчик ее переживет, все потом будет хорошо. Тимофей в тот момент опять попал на ИВЛ, через пару дней он сам вырвал из себя трубки этого аппарата и задышал сам.
Мой муж, когда я еще лежала в роддоме, поехал к отцу Дмитрию, который нас венчал. Мойзес так разволновался, что не мог объяснить, что произошло. Тогда он просто включил мою запись, которую я на всякий случай записала мужу на мобильный. Запись была короткая: наш сын в реанимации, помогите. Батюшка, когда услышал это, заохал и повел Мойзеса туда, куда никто не заходит, кроме священнослужителей. Как я поняла, на алтарь, провел его там везде, успокоил, помолился и отпустил с Богом.
Мои другие друзья молились за Тимофея из Англии, Германии и конечно, России. Ставили свечи за маленького человека, которого они еще даже не видели.
Я пришла в церковь тоже, ту где нас венчали. Говорила со священником, он сказал, какие молитвы читать. Исповедоваться и причащаться мне еще нельзя было, потому как 40 дней после родов не прошло. Молилась одна, вместе с мужем и по-моему, даже во сне. Ездила к матроне, умоляла ее помочь. И как всегда она услышала.
Представляю, как на небо из разных мест, полушарий, от людей разного вероисповедания приходили маленькие лучики молитвы за сыночка. Молитва, это очень мощная сила.
Спасибо всем нашим близким, кто помогал нам в это тяжелое время добрым словом и делом.
Ой, что то я разнервничалась, потом попозже буду дальше писать про Швейцарию, сейчас не хочется больше… Мысли совсем о другом опять, хочется благодарить Бога, судьбу конца, за то, что так все закончилось.
Врачам я тоже многим очень благодарна. Той, что бежала с моим сыном вниз в реанимацию с шестого этажа на первый. Почему то мне кажется, она реально бежала, чтобы скорее подключить его к аппаратам (потом читала в выписке, что его подключили к аппарату за 16 минут).
Уже спустя долгое время мы вспомнили ее и решили подарить ей часы, которые купили для нее в Италии. Деньгами как то благодарить не хотелось. Спустя полгода, моя мама снова пришла в эту реанимацию. Когда ее спросили, вы кто и к кому, моя мама заявила: я иду к Екатерине В., я — бабушка спасенного ею внука. Медсестра громко крикнула: Екатерина В., тут к вам бабушка, спасенного вами внука пришла. Врач вышла к моей маме и на глазах у обеих задрожали ресницы- ну как он? С волнением в голосе спросила она. Все хорошо, жив и здоров, сказала моя мама, протягивая коробочку с часами. Потом еще ей фотографии приносила. Значит и у врачей реанимации добрые сердца, хоть и с виду они ну очень строгие:))
На фото: наша гостиная; прогулки вдоль реки Лимат; завтракаю на балконе, сынок спит рядом в коляске.
Наташа, спасибо!