Почему молодым родителям все дают советы

ПОЧЕМУ МОЛОДЫМ РОДИТЕЛЯМ ВСЕ ДАЮТ СОВЕТЫ ☝

«Шапочку наденьте на ребенка, застудится», «А сосочку не пробовали? Что ж он у вас пальчики сосет?», «Надо покачать, спать ведь хочет», «Вы б ему травки какой-нибудь заваривали, активный он какой-то у вас» — люди на улицах дают советы, друзья дают советы, бабушки дают советы, тетки и все прочие женщины дают советы.

Это начинается еще в роддоме и не оставляет родителей до конца их дней, у всех есть для них совет. Примерно сразу это начинает раздражать — матери огрызаются и иногда даже хамят. Во всех советах слышится недовольство тобой как матерью. Особенно когда ребенок сильно болеет, и тебе и так очень нервно, а тут еще сто первый совет, как будто ты прохлаждаешься и не делаешь все, что считаешь нужным.

Я сама ругалась с навязчивыми женщинами на улице, с родственниками и друзьями. Но в какой-то момент стала ловить себя на том же. Вот кто-то из подруг на приглашение отвечает: «Если успею уложить до двенадцати, приду», и я уже начинаю говорить, что у ребенка должен быть жесткий режим, а не плавающий. Вот кто-то волнуется, что у младенца сопли и кашель, и они начали его лечить, а я говорю: это зубы, ерунда, не пичкайте лекарствами. А вот я уже рассказываю, как приучать к горшку.

Поймав себя на этом и расстроившись, я решила попробовать хоть раз не огрызнуться на женщину, которая на улице подошла сказать, что Леве надо застегнуть курточку, а продолжить разговор. И вдруг эта женщина стала рассказывать, как у нее тоже мальчик, правда уже большой, и как в детстве он очень болел, уж она его кутала-кутала. И воспаление легких у него было, а были новогодние праздники, и денег совсем не было, и она ему из картофельных очисток делала драники («как же он любил драники») и компрессы на грудь («знаете, как хорошо вытягивает всю дрянь-то»). Он вырос, конечно, сын ее, и женился («неудачно»), внука она почти не видит.

А потом я стала говорить со свекровью, а не просто отшучиваться на каждый совет показать Леву врачу. И она стала рассказывать, как болел мой маленький муж, отиты за отитами, тонзиллиты, все время компрессы, плакал ужасно, а потом один врач посоветовал промывать, и допромывали до страшных осложнений, операцию пришлось делать. И что он лежал в больнице маленький такой, домашний, а она каждый день после работы к нему в дальнюю даль с судочками ездила, а ее не пускали. Пришлось полы мыть в больнице, чтоб пустили. А он только говорил: «Мама, принеси что-нибудь вкусное, а то тут дают одну гадость».

А потом я стала себя ловить на том, что, как вижу беременную женщину, начинаю рассказывать ей про роды, что главное — ходить во время схваток, а не лежать. И пересказывать весь процесс родов, потому что я помню каждую минуту родов и мне так хочется это снова рассказать.

Потому что каждый совет — это вообще не про вашего ребенка, никому ведь и впрямь нет особого дела до того, как вы его воспитываете, лечите и укладываете. Каждый совет — это просто вдруг снова ожившая картинка счастья родов, ужасов бессонных ночей над задыхающимся от крупа ребенком, походов по зимней Москве с судочками в больницу. Не все пишут книжки, но каждая из миллионов матерей накапливает такой невероятный опыт переживаний и махинаций с ребенком, что очень сложно держать его в себе. Каждый раз, когда я слышу, как чей-то ребенок заболел и у него высокая температура, — я вспоминаю этот маленький горячий лоб, годовалого Леву, разучившегося вдруг ходить и падающего в сон через минуту после просыпания, шикарную новогоднюю елку, найденную на месте бывшего елочного базара первого января, на фоне которой все это происходит, уколы скорой, страх, что он вскипит, и это, удивительным образом, самое уютное время нашей семейной жизни, когда выйти из дома можно было только в аптеку, потому что температура росла, что курс евро зимой 2014-го. И именно поэтому мне хочется позвонить и немедленно рассказать всю эту историю с миллионами советов.

Ведь Лева вырастет, женится, наломает дров, заведет своих детей, будет их воспитывать так, что мне не понять, и я останусь одна с этой навсегда изменившейся реальностью в день его рождения. Он никогда не узнает, что с этого дня, о чем бы я ни мечтала для себя, я всегда думала, где будет в этот момент он. Что долгие годы я всегда знала, где он находится и что делает. Что каждый раз, когда он болел, я боялась до смерти, а каждый раз, когда он звал меня «мама», не могла поверить в это. И так далее до невозможной пошлости, до такой пошлости, что ее никому никогда не выскажешь, так и живет она в тебе, никому не нужная, давит на тебя, а ты на нее, и вроде дети уже давно выросли, и, кажется, ты совсем все это в себе закопал. И только иногда увидишь на улице незастегнутого ребенка, без соски, в мокрых штанишках, и дверь распахивается — и все это рвется наружу, а ты, давя это все в себе, цедишь сквозь зубы: «Застегните же курточку, застудится».

Екатерина Кронгауз (из книги «Я плохая мать?»)