беспридел в Магаданском роддоме

история с  очень  печальным концом, мать покончила с собой… много букв

Если смотреть на фотографии супругов Дениса и Веры Миненко всего пятимесячной давности, невольно появляется  улыбка умиления от приобщения к чьему-то безграничному счастью. На одном из снимков Денис особенно бережно держит свою жену, и не зря, ведь совсем скоро она должна стать мамой их долгожданной дочери. 

10 СЕНТЯБРЯ

Так распорядился кто-то там, наверху, что датой рождения ребенка было определено 10 сентября. В обед Вера почувствовала приближение родов. Вещи давно ждали своего часа в пакетах. В начале второго девушка вызвала «скорую помощь», которая доставила ее в роддом. Врач восьмой бригады в сопроводительных документах написал: «Жалобы на схваткообразную боль внизу живота, внизу поясницы. Боль появилась в 12.00». Там же описаны положение плода, его сердцебиение и стоит диагноз «Роды I. Беременность 39 — 40 недель». Будущая мама, конечно, порядком волновалась, но уняла душевный трепет и настроилась на то, что уже очень скоро возьмет на руки долгожданное дитя.

В приемном покое находилась дежурная медсестра Елена Полякова. Она попросила Веру подождать на кушетке и пошла за дежурным врачом Оксаной Третьяк. Вера признается, что при осмотре боли у нее усилились, на что она незамедлительно и пожаловалась. 

— Доктор Третьяк рявкнула, — вспоминает Вера, — «Как ты рожать собираешься?!» и продолжила осмотр еще более грубо, с силой. Воспользовавшись фонендоскопом, она послушала сердцебиение плода, сказала, что все в порядке, сердце ребенка бьется, а после безапелляционно заявила, что у меня предвестники родов, надо пить но-шпу, ехать за обменной картой и к участковому гинекологу в женскую консультацию.

Молодой муж, 24-летний Денис Миненко, ожидавший решения специалистов, вызвался сам привезти необходимые документы, но Третьяк настояла, чтобы неопытная первородка занималась всем этим сама.

На месте читателя я, автор статьи, справедливо возмутилась бы: «Надо было с места не двигаться! Выгнать — права не имеют». Но достаточно один раз взглянуть на Веру Миненко, чтобы понять, почему девушка безропотно последовала инструкциям врача. В свой 21 год она очень застенчивая, хрупкая, не повышает голоса и в обществе старается быть незаметной. Безусловно, мнение компетентного специалиста, человека многим старше, опытного для молодой девчонки явилось непререкаемым. Вера уезжает сначала на ул. Парковую, 12, в гинекологию, где хранится ее обменная карта, после к врачу женской консультации. Боль нарастает. Страх переходит в панику. Доктор с участка выписала направление в родильный дом, хотела даже вызвать «скорую», но Денис Миненко сам повез жену во второй раз по тому же маршруту абсолютно уверенный, что уж теперь-то ее наконец определят в палату и окажут помощь в родах, которые могут начаться в любую минуту.

— Вышедшая снова ко мне Третьяк разоралась: «Опять ты приехала?! Ты но-шпу выпила? Езжай домой. Куда я тебя приму?». Осматривать меня она вообще не стала, — говорит Вера. — Замечу, что обменная карта со всей информацией о течении беременности уже была при мне. Я заплакала от боли и от того, что Денис, уверенный, что меня приняли и он скоро станет папой, уехал на работу. Как теперь мне без телефона и денег добираться до дома и что я там буду делать одна, неизвестно.

Воспользовавшись аппаратом в приемном покое, девушка вызвала такси, заехала к мужу на работу, чтобы тот расплатился за поездку, и отправилась домой. Как только она еле вползла в квартиру, открылось кровотечение. Белая как мел в истерике Вера обратилась к соседям, от которых позвонила мужу, и они вместе уже в третий раз (!) поехали в родильный дом. От невыносимой боли Вера не могла пошевелиться, но помочь ей, даже после настойчивых просьб Дениса, никто из медперсонала не вышел, а только посмеялись. Так супруги Миненко снова оказались в приемном покое перед дежурным врачом Оксаной Третьяк. Вместе с кровью утекали драгоценные для будущего ребенка минуты, проведенные в муках и неизвестности. Врач стала осматривать пациентку на той же самой кушетке. Послушала, сказала, что сердце ребенка бьется, он шевелится. 

— Кто-то, но не Третьяк, запаниковал: надо срочно сделать УЗИ. А там врач воскликнул: «Что это такое? Сердце плода остановилось! Срочно ее во вторую операционную!». Раскрытую, с задранным подолом меня повезли по коридорам, — вспоминает Вера. — Третьяк шла и приговаривала: «Ну все, теперь спасать будем тебя». Затем мне дали наркоз внутривенно, и я отключилась.

Вера Миненко очнулась в операционной, ее разбудил врач-анестезиолог-узист А. А. Ляшков, тот самый, который на УЗИ определил отслойку плаценты и срочную необходимость в кесаревом сечении. Ничего не соображающую девушку вывезли в коридор, где к ней стали подходить медики, в том числе и Оксана Третьяк, вместо каких-либо объяснений поинтересовавшаяся, ругалась ли Вера с мужем. После врач ушла, а о гибели так и не сделавшей ни одного вдоха дочери Вера узнала от медсестер. Какую страшную ночь пережила девушка, за считанные часы потерявшая своего ребенка, просто не передать!

— Пока я лежала в роддоме, — вытирает набегающие слезы Вера Миненко, — врачи вбивали мне в голову, что во всем виновата только я. Они рассказывали всем вокруг, что меня мучил муж, даже пытались не пустить его ко мне. Также они распространяли сведения, что разместили меня в платной палате абсолютно бесплатно. И только тогда я поняла, к чему относится вопрос Третьяк: «Куда я тебя приму?», видимо, на тот момент были только коммерческие места, а я поступила на «скорой» и без денег! 

Оказалось также, что когда Веру Миненко перевели в платную палату, прямо там ей под общим наркозом сделали еще одну операцию. Девушка объяснила, что с первого дня у нее кровоточили швы, повязка промокала насквозь. Так продолжалось почти трое суток. Потом врачи наложили швы заново, прямо там же на ее постели в отнюдь не стерильных условиях. Но ей, пережившей самую страшную трагедию на свете, было уже все равно, что творят с ее обезображенным шрамом животом.

ПО БУКВЕ ЗАКОНА

В этой чудовищной истории, дорогие неравнодушные читатели, есть еще много интересных фактов, нестыковок, но пусть многие из них, уж извините, останутся для вас за непроницаемым занавесом. Это делается адвокатом, представляющим семью Миненко, и мной, автором статьи, сугубо в интересах следствия, которое пока, признаться, ощутимых результатов не принесло. 

— В этом циничном лишении моей клиентки счастья материнства по закону усматривается ряд уголовных составов, — объясняет адвокат Ирина Харламова. — Один из них относится к подследственности УМВД по г. Магадану, а именно ст. 124 УК РФ — неоказание помощи больному. Два других (ст. 140 УК РФ — отказ в предоставлении информации и ст. 293 — халатность) — к следственному отделу г. Магадана СУ СК России по Магаданской области. Дело в том, что Вера Миненко до выписки многократно подходила к врачам и просила карту. По закону ей обязаны ее не просто показать, а позволить изготовить с нее копии. Но Вере указали на гинекологию (ул. Парковая), где находится кабинет главврача роддома Татьяны Таракановой. Получается, сами врачи роддома установили порядок предоставления информации, хотя по закону лишены таких полномочий. Денис Миненко приезжал в гинекологию с заявлением, подписанным женой, но его отказались зарегистрировать. Мало того, к нему даже не вышли, чтобы взять это заявление!
Представитель интересов пострадавшей убеждена, что можно было сразу возбудить дело по ст. 124, а впоследствии, выясняя обстоятельства и вред, причиненный потерпевшей бездействием врача, делать переквалификацию. 

— Замечу, что данная статья для наших полицейских является очень редкой, большого опыта расследования нет, — подчеркнула Ирина Евгеньевна. — Поэтому материалы были отписаны ответственным дежурным Следственного управления, врио руководителя СУ УМВД России по г. Магадану В. В. Горячевым участковому, на чьей «земле» находится родильный дом. И все, что сделал участковый, это в трехдневный срок отправил материал в СО по г. Магадану СУ СКР по Магаданской области. Но в прокуратуре от нас уже было заявление по двум другим статьям, а в полицию мы обратились только по факту неоказания медицинской помощи. Считаю, что участковый — это не тот человек, который должен заниматься расследованием такого рода преступлений.

Как пояснила старший референт ОИ и ОС УМВД России по Магаданской области Ксения Лукина, пострадавшая сторона, найдя решение УМВД России по г. Магадану об организации доследственной проверки службой участковых противоречащим закону, обратилась с жалобами в прокуратуру и Магаданский городской суд. Однако данные обращения остались без удовлетворения, а действия полиции соответствующими законодательству.

По мнению адвоката, хоть Горячев и действовал в рамках федерального законодательства, он отнесся к происшедшей трагедии так же равнодушно, как и врач, прописавший при родах но-шпу. 

Ситуацию комментирует начальник отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Магаданской области советник юстиции Роман Исаев:

— Следственным подразделением СКР по Магаданской области проведена следственная проверка по заявлению В. Ю. Миненко по факту ненадлежащего оказания ей медицинской помощи. По результатам проведенных проверочных мероприятий следователем принято процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. 293. Вместе с тем хотелось бы отметить, что, несмотря на принятие процессуального решения в данной части, следователем Следственного комитета принято вполне законное и обоснованное решение о выделении и направлении материалов и передаче сообщения о преступлении по подследственности в УМВД России по Магаданской области для рассмотрения вопроса о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 118, 124 УК РФ. Таким образом, ставить точку в данной истории, я полагаю, еще рано. До тех пор, пока не принято законное и обоснованное решение сотрудниками полиции.

Также Роман Владимирович пояснил, что преступления, связанные с неоказанием помощи в родах, единичны и нехарактерны для Магаданской области. И привел статистику, из которой следует, что с 2009 по 2012 год в регионе было зарегистрировано 11 сообщений о подобных преступлениях. Возбуждено 3 уголовных дела в отношении медицинских работников, принято 7 решений об отказе в возбуждении уголовных дел. По одному материалу в данное время проводятся проверочные мероприятия, то есть окончательное решение в порядке ст. 145 УК РФ пока не принято. По результатам расследований трех уголовных дел одно из них направлено на рассмотрение в суд, одно приостановлено из-за смерти обвиняемого, работавшего в Сусуманской районной больнице, и одно приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.

— Преступления подобной категории крайне неоднозначны, — поясняет Р. Исаев. — И как таковая судебная практика в РФ по ним отсутствует. Из наиболее резонансных можно отметить дело 2009 года по врачу Омсукчанской ЦРБ Д. С. Евстратову. Было установлено, что врач-акушер-гинеколог Евстратов не оказал надлежащую медицинскую помощь при плановой госпитализации беременной женщины. По приговору Омсукчанского районного суда он был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности). Ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 1 год и 4 месяца условно с испытательным сроком на 2 года. При этом подсудимый был лишен права заниматься врачебной деятельностью сроком на 1 год.

То есть выяснять обстоятельства неоказания медицинской помощи и возникшие при этом последствия должны все же органы полиции. По информации из правоохранительных структур, проверка велась так долго из-за отсутствия судебно-медицинского исследования по В. Миненко.

Начальник Магаданского областного бюро судебно-медицинской экспертизы Екатерина Михайлюк пояснила, что выполнено два «Акта комиссионных судебно-медицинских исследований» по направлению следователей УМВД и Следственного комитета. Оба документа выполнены в месячный срок и выданы в правоохранительные органы 12 и 13 декабря.

О выводах исследований Екатерина Викторовна, сославшись на врачебную тайну, сообщать не стала.

БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ. ОФИЦИАЛЬНЫХ

Рассматривая все обстоятельства происшедшего, я не могла не предоставить возможность ответить второй стороне, то есть руководству и врачам Магаданского областного родильного дома. Довольно быстро мне удалось связаться с главным врачом этого учреждения Татьяной Таракановой. 

Поняв, что послужило поводом для моего звонка, Татьяна Ивановна от официальных комментариев отказалась. А после согласилась их дать, но только в том случае, если я предоставлю ей копию заявления Веры Миненко, поступившего в редакцию. Свою часть обязательств я исполнила честно в этот же день. Главврач Тараканова ничего так и не прокомментировала, но старалась убедить, что это дело предавать огласке не стоит. В противном случае «чуткая и ранимая Оксана Третьяк может покончить с собой». Она даже была готова встретиться, но, узнав, что при беседе будут присутствовать потерпевшая с адвокатом, отказалась. В ходе неофициальных телефонных разговоров Т. Тараканова посетовала, что после прошлой прокурорской проверки совсем не по этому факту из их учреждения уволился сотрудник, и она опасается, что лишится еще одного ценного работника. Также главврач пояснила, что весь медперсонал переживал за Веру Миненко, ведь за некоторое время до трагедии она самовольно покинула стационар гинекологии, где в ходе обследования ей ставили тяжелейший диагноз.

Сама Вера ни о каких страшных диагнозах слыхом не слыхивала, порхала веселой птичкой по городу, не ощущая ни малейшего дискомфорта. А в стационар легла по просьбе участкового врача женской консультации, который решил перестраховаться.

— Я сдала анализы, — объясняет Вера. — Лечащий врач прописала витамины, и все забыли о моем существовании. Так прошло несколько дней. А тем временем вместе со мной в отделении лежала девушка с замершей беременностью. Психологически мне стало очень тяжело, да и не лечили совсем…
Замечу, что мало кто из рожавших женщин нашего города удивится такому поведению, ведь точно так же поступает большинство. Не секрет, что врачи дают беременным такие ужасные прогнозы, которые потом и близко не подтверждаются, что у будущих мам в стационаре случаются истерики и нервные срывы. Позже, когда В. Миненко со схватками забирала из гинекологии обменную карту, лечащий врач, наблюдавшая девушку последние дни перед отказом от госпитализации, как бы невзначай заметила, мол, я вообще не знаю, зачем тебя сюда положили. Вот такая вполне банальная и объяснимая ситуация, которая в свете разгорающегося вокруг родильного дома скандала приобрела совсем другие оттенки. И единственными контраргументами для врачей стали именно уход В. Миненко из стационара и ее якобы постоянные ссоры с супругом. На последний факт хором указывают опрошенные в ходе следствия врачи. Да вот только откуда им знать о таких интимных моментах, если и сами супруги Миненко, и их соседи по «хрущевскому» дому, живущие рядом много лет, утверждают, что Денис и Вера любят друг друга и никогда не говорят на повышенных тонах? И если все и впрямь было так плачевно, как утверждают медики, то вкупе с появившимся в обменной карте угрожающим медицинским диагнозом доктора тем более должны были проявить повышенное внимание к несчастной пациентке, тщательно обследовать ее при втором поступлении в родильный дом со всеми документами на современной аппаратуре и незамедлительно госпитализировать. А в картах второй приезд и вовсе не зафиксирован! Как же так? Ведь есть свидетели!

О ЧЕМ МОЛЧИТ СЛУЖЕБНАЯ ПРОВЕРКА

В связи с этим очень интересным выглядит мой разговор с заместителем начальника департамента, начальником отдела развития помощи детям и родовспоможению Владимиром Елиным и акушером-гинекологом, консультантом департамента здравоохранения администрации Магаданской области Ниной Самариной. Как раз Нина Васильевна вместе с патологоанатомом, делавшим вскрытие плода Веры Миненко, и заместителем по лечебной работе родильного дома Натальей Дьячек проводила служебную проверку по данному факту по запросу Следственного управления. На проверку были предоставлены ксерокопии (хотя следственные органы для этих действий передали в родильный дом оригиналы медкарт) медицинских документов. Часть разговора приведу дословно, ведь на данный момент это единственный адекватный комментарий гинеколога.

— Проверка осложнилась тем, — комментирует Н. Самарина, — что по ксерокопиям было сложно сделать какие-то выводы. В обращении в вашу редакцию Вера утверждает, что ей не давали медицинских документов. Я обратилась в приемный покой родильного дома, со стороны Миненко устных и письменных просьб не было. У В. Миненко был крайне отягощенный акушерский анамнез, факторы риска, которые могли отрицательно повлиять на течение беременности, могли вызвать внутриутробную инфекцию, которая и явилась основной причиной смерти ребеночка (результаты СМЭ между тем указывают на совсем другую причину. — Прим. авт.). В полном объеме, чтобы выявить степень тяжести заболевания, ее обследовать не успели. По данным объяснительной от доктора Третьяк, в 13.30 Миненко обратилась в приемный покой с жалобами на незначительные боли внизу живота. Третьяк ее осмотрела и поставила диагноз «предвестники родов». Учитывая, что у пациентки не было на руках обменной карты, О. Третьяк попросила ее принести этот документ и обратиться в женскую консультацию.

— Если у женщины предвестники, то когда могут начаться сами роды?

— В любой момент… То есть и сегодня, и через неделю.

— Имеет ли право врач отправлять женщину с предвестниками родов за обменной картой?

— Обычно мы не направляем беременных женщин за обменными картами. Я сама работала в родильном зале. У нас было так заведено: мы всегда просили об этом кого-то из родственников. Если были абсолютные показания, то даже без обменной карты я, конечно же, положила бы ее во второе отделение. С предвестниками я бы ее не отправила. Но, как я поняла, абсолютных показаний для госпитализации не было.

А дальше Нина Самарина и Владимир Елин обрисовали ту картину происшедшего, которая легко опровергается имеющимися доказательствами. Только от меня, журналиста, работники департамента, один из которых находился в составе комиссии, проводившей служебную проверку, узнали, что Веру, оказывается, доставили в приемный покой на «скорой», что в сопроводительных документах диагноз звучал как «Роды I». Они утверждали, что после первого обращения к Третьяк девушка появилась в роддоме через 55 минут с замершим плодом, хотя нам известны совершенно иные факты, есть доказательства.

— Как вы сами оцениваете ситуацию Веры Миненко. Может, не бегай она по городу, ничего бы не произошло? 

— Нельзя сказать, что это только вина Третьяк, — ответила Нина Васильевна. — Наверное, 70 % вины, что женщина ушла из стационара недообследованная. По тем данным, которые нам дает Оксана Третьяк, схваток у нее не было. Если бы она указала на интенсивные сильнейшие боли, то врач с большим опытом работы ее бы, наверное, не отпустила. Я так думаю. 

Нина Васильевна так и не ответила на прямой и вполне конкретный вопрос о том, могли ли повлиять интенсивные перемещения роженицы на отслойку плаценты. Вряд ли она, как опытный профессионал, не знает на него ответа. 

— Препарат но-шпа показан беременным? Инструкция гласит, что ее применение допустимо, если ожидаемый эффект выше риска для плода.

— Она хорошо снимает спазм, — кивает Нина Самарина. — При ноющих болях она может назначаться. При интенсивных в гинекологии прописывают специфические препараты.

— В родильном доме есть специальная аппаратура, которая считает схватки у рожениц?

— Конечно, аппарат считает схватки, а также оценивает правильный ли ритм сердца. На основании этих данных мы можем точно сказать о состоянии плода и сроке родоразрешения.

— Кому необходим этот аппарат? И в каких случаях в родильном доме положено УЗИ?

— Как только начинается родовая деятельность, женщина постоянно на этом аппарате. Он нужен буквально всем. А УЗИ назначается в родах по показаниям. Если их нет, врач оценивает состояние по кардиомонитору, мы, старые врачи, использовали простой фонендоскоп.
— Имела ли возможность Вера Миненко со своими схватками, как посчитали бригада «скорой помощи» и участковый гинеколог, или с предвестниками, на что указала Третьяк, на этот аппарат?

— Это мне трудно сказать. Если почитать ее заявление, мурашки по коже. И если бы так все было на самом деле, никто бы ее никуда не отправил. Пишет: «Я страдала от родовых мук». Но если бы это было так, ее бы госпитализировали и срочно родоразрешили!

И опять нет прямого ответа.

— Какие действия были предприняты департаментом в связи с этим случаем, кроме комиссии, проведенной на основании ксерокопий карты пациентки и объяснений дежурного врача?

— В родильном доме, внутри учреждения, проводилась конференция по разбору данного случая, и не только его, — поясняет Владимир Елин. — На медицинском совете и аппаратном совещании эти случаи рассматривались. Департамент осуществляет организационно-методическую помощь учреждениям здравоохранения, а дальше они разбираются, каждый в конкретном учреждении. 

Надеюсь, дорогой читатель простит мне столь подробное интервью со специалистами департамента здравоохранения. Думается, комментарии уважаемого врача Нины Самариной как ни что другое подтверждают несколько фактов. Во-первых, тот, что опытный врач женщину с предвестниками родов, особенно на фоне осложнений, отраженных в обменной карте, никуда из роддома не отправит. Напомню, что из одного документа следовал «тяжелый анамнез», а из двух других — что она рожает. Почему же тогда для врача О. Третьяк, работающего с 1999 года, постоянно повышающего свою квалификацию, эти основания отнюдь не стали решающими для госпитализации? И что еще должна была предпринять молодая девчонка, которая всеми силами боролась за жизнь своей дочери, чтобы получить квалифицированную помощь? Устроить истерику? Приковать себя к кушетке приемного покоя? А во-вторых, служебная проверка явно не носила полного характера и не дает реального представления о случившемся ни департаменту, ни следствию. Может быть, в ходе ее имело смысл хотя бы побеседовать с самой Верой? Или для департамента выгодные акценты уже расставлены?

А еще Нина Васильевна через меня порекомендовала Вере обратиться к психологу. Странно, что такой заботы о молодой несостоявшейся маме никто из докторов не проявил до вмешательства прессы. Позвонившая вскоре супругам Миненко Татьяна Тараканова настоятельно требовала вызвать такси и приехать к ней за психологической помощью, а участковый гинеколог из женской консультации пригласил Веру на срочный прием. И все только спустя более четырех месяцев после трагедии! А до этого из роддома шла и продолжает идти, по сути, массированная атака на чету Миненко. Чего только не говорят! Что они неблагополучные, дерутся, ведут асоциальный образ жизни. И это все, видимо, нужно медикам, чтобы попытаться обелить свою репутацию и снять вину за случившееся. Впору посоветовать Вере и Денису подать в суд за клевету!

НА СЧЕТУ — КАЖДЫЙ РЕБЕНОК

Когда у Веры и Дениса Миненко спрашиваешь о планах на дальнейшую жизнь, они на секунду замолкают, переглядываются, смотрят в пол и неуверенно говорят о будущих детях. О погибшем ребенке стараются не вспоминать. Но все в квартире, где для дочери отремонтирована отдельная комната и куплено море маленьких умилительных вещичек, и за ее пределами напоминает супругам о их беде. Конечно, время потихоньку сгладит острые углы, оно капля по капле исчерпает боль от утраты, даст бог, принесет с собой долгожданное новое дитя. Но Вера, всякий раз глядя на чужих дочерей, будет вспоминать, что свою хотела назвать нежным именем Юлия, будет сравнивать, подсчитывать и гадать, какой бы она сейчас уже могла стать. Но ответа на этот вопрос девушке не узнать уже никогда. Я верю, у нее еще будут дети, но первую, Юленьку, ей вряд ли кто-то способен будет заменить. И вытравится ли со временем страх повторения сентябрьского кошмара, пока вопрос без ответа.

Эта публикация — отнюдь не желание плюнуть в душу врачам, пустить о них дурную славу. В мире очень много чудесных докторов с чуткими сердцами, болеющих даже не за, а вместе с каждым пациентом. Они есть и в Магаданской области. Но с ними бок о бок работают уставшие от тяжелых будней, профессионально деформированные, очерствевшие люди, давно привыкшие к чужой боли, воспринимающие ее как нечто обезличенное, лежащее в ином измерении.

В происшедшем, на мой взгляд, виноваты не только два конкретных медика, ведь порой, слушая рассказы женщин, попадавших в родильный дом, кажется, что есть какая-то пугающая система отношения к беременным женщинам внутри этого учреждения.

Только вдумайтесь, в совокупности детей в Магаданском роддоме потеряли 24 женщины. Случайность? Факторы риска? Ведь, по предоставленным мне департаментом сведениям за 2012 год, в областном родильном доме приняли 1641 роды, зафиксировано 6 случаев смерти новорожденных и 18 мертворождений. Специалисты объяснили, что с прошлого года показатели ухудшились, ведь страна перешла на регистрацию новорожденных с 22 недель беременности матери. Трое из погибших детей были весом до килограмма, остальные являлись доношенными… Мертворожденные — это в основном дети недоношенные, уточнили они. 

Да, каждый имеет право на ошибку, и врачи, видимо, понимают эту истину буквально. Но они так и не научились ошибки свои хотя бы признавать. Что случилось в этом конкретном случае, надеюсь, установит следствие и решит суд. Это важно как конкретно для Веры, получившей вместо помощи в родах но-шпу как таблетку равнодушия, так и для всех женщин, которые готовятся к материнству. Ведь в предвестниках или в схватках каждая из нас должна быть уверена: «Мне помогут. Все будет хорошо». Иначе жить на свете жутко. Иначе роженицы, как и сейчас, будут стараться заплатить в рамках прейскуранта и вне его, формально за отдельную палату или еще что-нибудь, а по факту за внимание врачей и хоть маленькую гарантию, ниточку надежды на благополучный исход в таком непредсказуемом процессе, как появление на свет нового человека.