Реальные Истории… обесплодии

История 1. За удовольствие приходится платить

Пациентка М. рано вышла замуж. Вместе с мужем детей не хотели. Хотели пожить в свое удовольствие. Пользовались противозачаточными средствами. Несколько раз приходилось делать аборт. В результате, по заключению врачей, беременность стала невозможной. Прошли годы и супруги поняли, какой грех они совершили. Жизнь без детей стала для них невозможной, пресной, они старались сделать все, что бы жена забеременела: ходили к врачам, подбирали оптимальные сроки, но все тщетно. Пришлось мне за них взяться. Мы вместе, в союзе, проделали все, что описано выше. Я прочищала пациентам энергетические каналы в районе половой чакры, наговаривала воду для питья. Много времени они потратили на посещения храмов и монастырей. Молились Божьей матери с младенцем об отпущении грехов и о подании Божьего Начала (Дитя). И произошло чудо. Господь дал им сразу тройню, беременность протекала тяжело, мне приходилось помогать и в этот период, но все кончилось благополучно. Сколько радости и счастья пришло в семью! Жизнь, как будто, начиналась заново и все прошлое, греховное, отошло на задний план.

История 2. Москва слезам не верит

Ко мне обратилась пациентка К. со своим красавцем-мужем. Обеспеченная семья. У мужа отец – высокопоставленный чиновник. Соответственно у молодых прекрасная квартира, у мужа – престижная работа. А детей – нет. Пришла жена и попросила ей помочь.

– Так у Вас все в порядке! – сказала я.

– Как в порядке, – недоумевала она, – значит у мужа?

– Как Вам сказать, с мужем придется поработать, однако ребенок у него уже есть.

– Не может быть, откуда!? – жена была в шоке.

– Уж не знаю откуда, да только есть, – утверждала я, – разберитесь с мужем и приходите.

Через некоторое время пришел муж и рассказал такую историю.

Когда он поступил на первый курс института, отец купил ему отдельную квартиру. Пусть сынок учится спокойно. Сынок особым шалопаем не был, учился прилежно, боялся обидеть отца. Он его вообще побаивался, слушался беспрекословно. Перешел сынок на второй курс. А тут, глядь, и первая любовь его подоспела. Учились они в школе в одном классе и очень друг к другу неравнодушны были. Отец про ту любовь знал, но подругу сына не признавал и видеть не хотел. Проста очень, из рабочей семьи, мать уборщица, отец – слесарь на заводе. Не в пару такая пигалица его ясну соколу. А она – возьми, да со второго раза и поступи в институт, на курс ниже своего одноклассника. И закрутилась тут у них снова любовь, да еще пуще прежнего. Оглянуться не успели, а уж тут в весеннюю сессию три хвоста, приказ на отчисление, и любовь его на шестом месяце беременности.

Тут уж и отец подхватился, понял, что зазевался маленько. Где надо поговорил – оставили сына в институте, осенью экзамены пересдавать. А девице той пригрозил неприятностями немалыми (а сделать их он мог, не сомневайтесь), да деньгами и откупился. Любовникам же приказал строго настрого друг друга забыть и не встречаться.

Пока мы так вот беседовали, я просканировала мужа и обнаружила, что семенники у него практически лишены жизненной силы, и весь он внутри полон страха перед отцом и чувством вины перед прежней любовью и ее ребенком. Пришлось мне тут и с его отцом поработать, объяснить ему, что пока сын не искупит своей вины, детей у него не будет. Слава Богу, понял отец – обещал помочь. Пошел сын в Божий Храм, как я его учила. Заказал молебен «Деве Марии – спорительнице хлебов!» на продолжение рода, да и любовь свою прежнюю сыскал. Жила она, прямо сказать, в трудном положении, вместе с сынком ихним. Да и никто ей особенно и не помогал. Взялись сын и отец вместе ей помогать, устроили ее учиться заочно, работу ей хорошую подыскали, сына в сад-санаторий устроили. В общем помогали, как могли. Да и жена его теперешняя, не противилась, не обижалась, меня слушалась, понимала, что так надо. Так где-то примерно с год продолжалась.

За это время муж раз десять ко мне приходил. Я с ним работала, организм чистила, семенники восстанавливала, энергию в них вливала. А для пущего эффекта травяной сбор давала, который в этих случаях помогает.

Глядь, через год жена и забеременела, и в положенный срок девочку ему и родила. Вот отец-то с тестем были рады, не описать. «Токмо, – сказала я им, – мальчиков у вас уже больше не будет, не обессудьте, сами виноваты». Вот такая история.

История 3. Что имеем, не храним …


Пациентка П. пришла ко мне с мужем три года назад. Вернее пришел ее муж. Диагноз тот же – бесплодие. Я посмотрела мужа и нашла, что у него все в порядке. Попросила подойти ко мне жену. Вошла женщина, настроенная явно негативно. «У меня все в порядке, – сказала она, просто я не хотела детей, да и сейчас не очень хочу!». Я мысленно посмотрела ее матку. Она была сжатой сморщенной, как нераспустившийся бутон. Обычно, у здоровых женщин, матка похожа на прекрасную, распустившуюся розу. Здесь была явная патология. С такой маткой забеременеть невозможно. Но как заставить женщину измениться, поверить в себя. Я спросила у супругов: «Вы любите друг друга?». Мужчина пылко ответил: «Да!». Женщина соглашалась, но неохотно. «Попробуйте объясниться друг другу в любви, как в молодости, вспомните все хорошее, что было между вами». Они пытались, они честно пытались сделать это, но груз обид и взаимных претензий перевешивал. Они постоянно сбивались на ссору, и мне с трудом удавалось вернуть их к дружескому разговору. Все это время я молилась за них, работала с маткой жены, просила ее раскрыться. В конце встречи я уложила женщину на кушетку и прочистила чистой энергией ее яичники и матку.

Только с третьего сеанса мне удалось их разговорить, признания в любви и чувства были искренними, глаза светились. Каналы прочистились и матка раскрылась. Надо было закрепить успех, и я настоятельно просила их поехать отдыхать на море, как в их молодости, обновить и закрепить вновь появившееся чувство взаимной любви. И они поехали в Крым, в романтический Коктебель, в самый прекрасный, бархатный сезон.

Вот как описывал его прекрасный поэт Осип Мандельштам, который не раз бывал там и очень любил эти края:

Золотистого меда струя из бутылки стекла

Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:

«Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,

мы совсем не скучаем», – и через плечо поглядела.

Всюду Бахуса службы, как будто на свете один

Сторожа и собаки, – идешь – никого не заметишь.

Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни,

Далеко в шалаше голоса – не поймешь, не ответишь.

После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,

Как ресницы – на окнах опущены темные шторы.

Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,

Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

Я сказал: «Виноград, как старинная битва, живет,

Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке,

В каменистой Тавриде наука Эллады, – и вот

Золотых десятин благородные, ржавые грядки».

Ну, а в комнате белой как прялка стоит тишина.

Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.

Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, –

Не Елена, другая, – как долго она вышивала?

Золотое руно, где же ты, золотое руно?

Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,

И покинув корабль, натрудивший в морях полотно,

Одиссей возвратился, пространством и временем полный.

1917

Неспешность и покой Тавриды, темно-синее море и далекие сонные горы Коктебеля захватили и очистили их. И они пошли в горы, поднимались все выше и выше, пока не заблудились среди скал. Наступил вечер, стало темно. И тут, откуда ни возьмись, появились черные тучи, ударил гром и полился такой ливень, что, казалось, начался всемирный потоп. Они с трудом нашли в горах пещеру и мокрые и испуганные спрятались там. Было такое ощущение, что спасения уже нет, они заблудились и их не найдут. Гремел гром, стена ливня закрывала вход в пещеру. Они плакали, вспоминали всю свою прошедшую жизнь, как она была прекрасна, какие чудесные в ней были моменты и вдруг отдались друг другу с такой страстью и любовью, какой не знали даже в первые дни своей любви. …

Наступило утро, ярко светило солнце, супруги-любовники вышли из пещеры и недалеко впереди увидели просвет. Сразу за ним был виден Коктебель.

Через десять месяцев они приехали ко мне с огромным букетом цветов, подарками и замечательным ребенком – пухленькой, розовощекой девочкой».